Мир кивает, а я пробую на языке его имя. Мирон? Мирослав? Каким бы ни было его полное имя, но сокращенный вариант ему явно не подходит. Какой он Мир? Скорее полная противоположность. Война. Жестокая и беспощадная.
Дорогой одеждой и стильной прической ему не скрыть свою ауру. Хищник. Зверь. Страх во плоти.
Я вижу этого мужчину впервые, но каким-то шестым чувством понимаю, что сейчас от него зависит моя жизнь. На этот раз отчим ввязался во что-то серьезное.
У него и раньше были какие-то темные делишки, но сейчас он переплюнул самого себя. Это уже второй визит незваных гостей за эту неделю. Вчера к нам приходили трое других мужчин и тоже очень сильно хотели знать, где скрывается Роман Солодов, мой отчим.
— Воды налей, — командует мне один из мужчин и дождавшись одобрительного кивка брата, я иду на кухню.
К сожалению, короткая передышка заканчивается так и начавшись. Видимо, опасаясь, что добавлю в воду какую-нибудь отраву, все четверо следуют за мной. На нашей скромной кухне им едва хватает места, но тем не менее, они вальяжно располагаются на небольшом диванчике и двух табуретах. Только Мир остается стоять в дверях, брезгливо осматривая наш простенький интерьер.
— Стаканы возьми, не в деревне, — раздраженно выплевывает брат и я едва не выпускаю из рук цветастые чашки. Тянусь к верхнему шкафчику за стаканами и только сейчас вспоминаю, что он заставил меня снять шорты.
Футболка безбожно задирается и на пару секунд голоса за моей спиной смолкают, словно кухня погрузилась в вакуум.
Хватаю стаканы и звонко грохнув их о стол, наливаю воду из кувшина с фильтром. Щеки при этом горят так, будто я превратилась в ходячий факел. Жар распространяется от корней волос до кончиков пальцев ног.
Поставив три стакана перед мужчинами, я предпринимаю попытку покинуть кухню, но грозный истукан в дверном проеме не спешит меня пропускать:
— Не мельтеши, — лениво командует он. — Мы еще не договорили.
Аккуратно присев на краешек дивана, я внимательно слушаю разговор мужчин. Точнее, пытаюсь слушать. На деле же, мои зубы стучат так сильно, что заглушают не только их голоса, но и собственные мысли. Вчерашние гости выглядели куда менее цивильно, но тем не менее, брат не вел себя с ними заискивающе. Да и меня не втягивал в разговор, наоборот, отправил в мою комнату.
Сейчас же, глядя как мой нахальный и самоуверенный брат тушуется под взглядом Мира и его людей, я буквально пропитываюсь страхом. Чувствую, как он сочится из меня и обволакивает кожу липкой пленкой. И самое ужасное, в какой-то момент я осознаю, что окружающие это чувствуют. По крайней мере этот самый Мир. Он слушает сбивчивый рассказ Данила о его отце, но в то же время, в фокусе его внимания нахожусь я.
Чувствую его взгляд не только кожей, но и где-то внутри. Будто невидимыми щупальцами пытается пробраться мне в голову и прочитать мысли. Да только что там читать? Страх? Безысходность? Думаю, эти эмоции и так написаны на моем лице. Так что по идее, мне нечем его заинтересовать.
Но тем не менее, когда Данил просит меня проводить гостей, в моих руках оказывается визитка.
— Если вспомнишь что-то еще или брат начнет странно себя вести, позвони мне, — требует Мир. — Будь умной девочкой.
Я киваю, не решаясь поднять на него глаза и рассматриваю визитку. Небольшой белый прямоугольник, на котором черным шрифтом написан номер телефона и имя. Ратмир Бестаев. Ни профессии, ни перечня услуг… Просто имя и номер, будто эта визитка предназначена исключительно для тех, кто уже знаком с ее владельцем.
Что ж, приятно познакомиться, Ратмир Бестаев. Но мне кажется, мы оба знаем, что я тебе никогда не позвоню.
Глава 2
— Ушли? — выдыхает брат, когда я вновь захожу на кухню. — Черт, как не вовремя батя свалил! Эти бандюганы нам жизни не дадут! Будут таскаться сюда, как на работу, бля!
Он хватает чашку со стола и наполняет ее доверху янтарной жидкостью. Я нервно сглатываю и молча начинаю мыть стаканы. Надо успеть закрыться в своей комнате до того, как он опьянеет.
Вообще, Данил редко пьет, в отличие от своего отца. Пока мама жила с нами, она хоть как-то его сдерживала, но ее болезнь доконала отчима больше, чем он хотел показать.
Впрочем, дядя Рома никогда не буйствовал. Засыпал всегда в гостиной перед телевизором и максимум неудобств было — это переступать через его длинные ноги по дороге в туалет.
У его сына же от алкоголя полностью слетали тормоза. Он не раз попадал в переделки, но так как пить предпочитал не дома, то пьяным я его видела редко. Однако драки и потасовки на почве алкоголя были нередкой темой его споров с отцом. Вот только я привыкла все это пережидать в своей комнате с очередной книжкой.