Да-да, был у человека, заменившего мне отца, и такой талант!
– И не плыви по течению. Свою судьбу ты вершишь сама. И выбор есть всегда.
А потом Ганса не стало. На тот момент мне исполнилось пятнадцать, а Ирию восемнадцать. На нас напали в лесу, когда мы, покинув городскую ярмарку, отправились дальше. И ладно бы разбойники! С ними бы мы справились. У Ганса же есть зачарованный голос. Но против черной ведьмы, оказавшейся у нас на пути, он не помог.
И еще выяснилось, что перемена места для Ганса – это возможность уйти от погони. Нет, он никого не обманывал и не предавал, просто ведьме нужна была сила. И она учуяла ее в заезжем менестреле двадцать лет назад в одном из городов, где Ганс пел, выслеживала, искала слабости.
Нашла. Защищая нас с Ирием, Ганс и погиб от чар злой ведьмы. Та не учла только одного... Светлый дар феи не станет служить тьме. И он перешел почему-то ко мне, а не к Ирию. Тогда я не поняла причин происходящего, не вспомнила, что свет выбирает человека сам. И почему так – не могут объяснить даже боги. И вместе с этим даром – даром голоса у меня появились еще и крылья. Всегда думала, что феями рождаются, а оказывается, волшебство может быть и таким.
Пока я пораженно замерла, упустила момент, и ведьма подставила к горлу Ирия нож. И, ухмыляясь, предложила обмен. Крылья взамен жизни того, кто стал самым близким человеком на свете. Друг не соглашался, запрещал, кричал и ругался, скованный магией, когда я развернулась к ведьме спиной, подставляя крылья. И никогда не думала, насколько больно отдавать то, что никогда не было твоим.
Ирий, с которого спали чары, пустил ведьме стрелу в сердцу. И опоздал-то всего на мгновение… Крылья, которых никогда не вернуть, растаяли в воздухе. А вот голос… голос остался. Стал моим проклятием. И я бы рада была от него избавиться, только даже ведунья, у которой мы с Ирием потом побывали, заплатив десять золотых – целое состояние, сказала, что дар петь мне никому не передать. Он под действием чар феи, в которых я так и не разобралась, стал частью меня. И растает, когда умру.
Как же я этот дар, погубивший Ганса, ненавидела! И только Ирий меня утешал и поддерживал. Мой друг. Мой брат. Единственный, кому я могу доверять.
– Люцина, ты о чем задумалась? – тихо спросил он, обнимая.
– Так… Кое-что вспомнила.
Ирий вздохнул. Знал, о чем я думаю.
– Все же хорошо сложилось.
Еще бы!
После смерти Ганса мы какое-то время бродили по городам, зарабатывая себе на жизнь. Петь я так и не рискнула, боялась еще какой-нибудь сумасшедшей ведьмы, которая случайно встретится и погубит нас с Ирием. Тогда я не понимала, что тоже стала ведьмой, и учуять меня любая из них, так же, как и забрать дар, не сможет. Даже если убьет.
Так бы мы, наверное, и странствовали всю жизнь, если бы четыре года назад Ирию не удалось поучаствовать в конкурсе музыкантов, где он одержал безоговорочную победу. И для нее ему были не нужны чары! Просто музыка – это тоже магия, и она рождается из глубины души. И король, мудрый и строгий, тронутый до слез игрой Ирия, сделал его главным придворным музыкантом.
– Может, переедешь во дворец? Никто тебя там не обидит, обещаю! И работу найдешь по сердцу.
Я оглядела свою избушку. Родную, привычную… В ней пахло смолой и сушеными травами, развешенными под потолком. В углу примостилась кровать с разноцветным лоскутным одеялом, на столе в беспорядке располагалась посуда и флаконы с эликсирами. Последние я варила по книге, купленной все у той же ведуньи, рассказавший про дар голоса. Мне до отчаяния, до крика в горле, не хотелось обращаться за помощью к кому-то из ведьм. Понимала, они – не все зло. Но вспомнила Ганса, и сердце… Сердце тосковало и не желало прощать.
И я бы рада была не ворожить, но сила требовала своего, грозила выплеснуться. А подавлять дар не станет даже самая добрая ведьма на свете, потому что отказ от него – это оскорбление богов, которые его дали. А боги умеют наказывать. Они жестоки и непримиримы. Им не объяснишь, что не желаешь быть ведьмой, спокойно прожила бы и без волшебства. Дали – и радуйся. Лишилась крыльев – виновата ты в этом или нет, живи дальше, приспосабливайся.
У меня же к этому добавлялся еще и чудесный голос. И чтобы не накликать беду, приходилось время от времени что-то напевать. Эх… Жаловаться-то все равно не хочется! Уже привыкла к тому, что я – ведьма, и смирилась с даром волшебного голоса. В конце концов, все могло сложиться хуже!