- Здрасьте, Ксения Игоревна-а-а, - недовольно и гнусаво протянул мой «любимый» двоечник из восьмого «бэ» класса. И, засунув руки в карманы шортов, уткнулся взглядом в пол.
Явно и неприкрыто намекая, что он вот вообще не причём. И идти он сюда не хотел. И вообще! Чё они к нему пристали-то, а?!
- И я тебя рада видеть, Мурашев, - хмыкнув, я качнула головой. Попутно пытаясь вспомнить, что хотела от его старшей версии и зачем вообще просила прийти.
Память сотрудничать отказывалась категорично. Но спустя пару минут моих душевных терзаний и повисшего многозначительного молчания, сжалилась, недвусмысленно намекнув, что речь идёт об условном переводе в девятый класс, провисшей посещаемости и почти нулевой успеваемости. А впереди государственная итоговая аттестация и…
- Так, - наконец, выдала я, хлопнув в ладоши. Мурашев-младший подпрыгнул от неожиданности и с опаской на меня покосился. Тут же вновь принявшись разглядывать свои кеды, громко и показательно шмыгая носом. – Никита, выйди, пожалуйста, в коридор. Нам с твоим папой нужно серьёзно поговорить.
- А…
- Ник, - сурово одёрнул встрепенувшегося, было, парня, отец. И кивнул головой в сторону двери. – Марш. И никуда не вляпайся.
- Тыц… - недовольно буркнул парень, и, сгорбившись, зашагал в указанном направлении. Проворчав себе под нос, пренебрежительно. – Поду-у-умаешь…
Всем своим видом подросток демонстрировал бунт. Против родителей, против учителей, школы и вообще, всего этого мира. И не преминул сообщить об этом громким хлопком двери. У меня даже бумаги слетели с края стола, а несчастные стаканы подпрыгнули, жалобно звякнув.
- Кхм… - я озадаченно почесала бровь и вздохнула, плюхнувшись на свой стул и подкатившись к своему непосредственному рабочему месту. Дёрнула мышку, выводя компьютер из «спячки» и в пару кликов открыла папки с рабочими программами и собственный аналитический отчёт. Кажется, именно туда я втиснула свои предложения по тому, что нам делать с Мурашевым.
Мурашев-старший только вздохнул, так и оставшись стоять посреди кабинета. И, спохватившись, я отодвинула в сторону часть макулатуры, пополам с недоделанными аппликациями мелкоты, махнув родителю на свободный стул:
- Присаживайтесь, Алексей Андреевич. У нас будет долгий разговор.
- Я надеюсь, что он будет плодотворным, Ксения Игоревна, - мужчина устроился на стуле и закинул ногу на ногу, сцепив пальцы в замок. И глядя на его позу, манеру держаться, я почему-то вспомнила, что, судя по данным из личного дела парня, папаня у него – мент в отставке.
Я сощурилась, сверяясь с собственными записями и украдкой разглядывая сурового Мурашева-старшего. Вот бытует в народе мнение, что если у тебя родители педагоги, то сам ты – образцово-показательный ученик, гений и прочее-прочее-прочее. А если папа у тебя представитель органов правопорядка, то ты должен быть примером для собственных одноклассников во всем.
Глянула в характеристику Никиты. Ну, мнение-то может и бытует. Но с реальностью оно не состыкуется, ни в коем разе. Так что…
Следующие полчаса у нас с Мурашевым-старшим был целый мозговой штурм. По итогам которого мы не только составили примерное расписание дополнительных занятий для его ненаглядного чадушки, но и незаметно перешли на дружеский тон общения.
Поэтому я даже не удивилась, когда вздохнув, Алексей Андреевич, выдал:
- Ну что ж, Ксения Игоревна... Я вас понял, будем работать.
- Он хороший, - я вздохнула, припомнив, как вечный бунтарь и саботажник Мурашев сам напросился волонтёром в приют для животных. Как возился с щенком, со сломанной лапой и шикал на одноклассников, пытавшихся поиграть с забившимся в угол котёнком, шипевших на всё и вся.
- Бестолочь он, - хмыкнул мужчина, но благодарно улыбнулся в ответ на мою попытку похвалить собственного отпрыска. – Хороший, но бестолочь. Будем работать. Всего хорошего, Ксения Игоревна.
- И вам, Алексей Андреевич, - я искренне улыбнулась. И, заметив заглянувшего в дверь Никиту, подмигнула ему.
Парень смутился, насупился и снова скрылся в коридоре. А следом за дверь вышел и сам Мурашев-старший, явно успевший отловить сына до того, как тот слинял. И я искренне понадеялась, что моя интуиция меня не обманула, и отец у Никиты хоть и строгий, но хороший.
Во всяком случае, пороть сына он явно не планировал, что радует. И даёт возможность, наконец-то, сосредоточиться на работе. Что я и сделала, старательно игнорируя мысли о несносном соседе, своих приключениях и прочих прелестях жизни. Потому что это на календаре лето, каникулы и законные отпуска. А по факту, глядя на меня, моё непосредственное начальство явно думает, что это устройство может работать быстрее. Мало того, что на предварительном распределении часов, мне снова сунули основную школу, с пятого по девятый класс, включительно (слава богу, не все!)…