— Надя, — сказал он тихо. Я сделаю все, чтобы вы были в безопасности. Но партия… она не ждет. Я должен остановить Зиновьева и Троцкого.
Надежда посмотрела на него.
— Иосиф, — сказала она, — сегодня день Светланы. Останься с нами. Василий ждет, чтобы ты показал ему, как строить башню. А Яков… напиши ему. Он твой сын, и он еще не потерян.
Сергей кивнул, его сердце сжалось от беспокойства. Он вышел в сад, где Василий, смеясь, кидал снежки.
— Папа, давай строить башню! — крикнул он. — Как в Кремле, только лучше!
Сергей рассмеялся, его смех был искренним, как в редкие моменты без политики.
— Башня? — сказал он, присев рядом с сыном. — Мы построим такую, что все обзавидуются! Держи, Вася, лепи крепче!
Глава 13
Москва, апрель 1926 года
Весна 1926 года робко вступала в Москву, принося с собой запах талого снега и цветущих садов, но в кремлевских коридорах воздух был тяжелым от интриг и напряжения. Сергей сидел за массивным дубовым столом в своем кабинете, перебирая списки назначенцев для регионов. После триумфа на XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года, где его провозгласили «главным вождем партии», он укреплял власть, рассылая лояльных людей в ключевые точки страны. Лазарь Каганович, с его железной хваткой, был отправлен на Украину, чтобы подавить крестьянское недовольство; Григорий Орджоникидзе взял под контроль Закавказье, раздавливая остатки меньшевиков; Вячеслав Молотов следил за Москвой, где профсоюзы Каменева шептались о забастовках. Но даже в вихре этой политической шахматной партии мысли Сергея неизменно возвращались к Ленинграду, где его сын Яков и Зоя жили в бедности, отвергая его помощь. Слухи, что Зиновьев пытается использовать Якова против него, были как яд, отравляющий организм.
Утро началось с доклада Молотова. — Иосиф Виссарионович, — начал он, поправляя очки, — назначения идут по плану. Каганович в Харькове, укрепляет парторганизации, уже провел чистку среди местных. Орджоникидзе в Тифлисе раздавил меньшевиков, теперь работает с местными кадрами. Шверник и Ежов в Москве давят на профсоюзы, но Каменев все еще имеет влияние. Рабочие жалуются на низкие зарплаты, его люди подогревают недовольство, говорят о забастовках.
Сергей кивнул, его пальцы постукивали по столу, скрывая тревогу, которая росла с каждым словом.
— Усильте давление на профсоюзы, — сказал он. — Шверник и Ежов должны объехать все заводы, пусть обещают рабочим все — зарплаты, жилье, школы, больницы. Пусть интересуются у них чего не хватает, довольны ли директорами. Каменев не должен их перетянуть. А что с Ленинградом? Зиновьев и Троцкий? Что нового?
Молотов нахмурился, его голос понизился, словно он боялся, что стены слушают.
— Зиновьев активен, — сказал он. — Мои люди доложили, что он встречался с Троцким неделю назад в Ленинграде, в квартире Смирнова. Секретно. Они говорили о «ленинском курсе», обвиняют тебя в диктатуре. Планируют выступить на июльском пленуме. И… есть слухи, что Яков был замечен у дома Смирнова. Неясно, что он там делал, но Зиновьев, похоже, пытается настроить его против тебя. Это опасно.
Сергей почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Яков, его сын, в тени Зиновьева? Он знал из истории, что «объединенная оппозиция» Зиновьева и Троцкого набирала силу, но мысль, что они могут использовать Якова, была как удар кинжалом. Он вспомнил письмо от Зои, полученное десять дней назад: она писала, что они живут в тесной комнате на окраине Ленинграда, Яков работает на заводе за копейки, а она учит детей в школе, едва сводя концы с концами. Сергей отправил им деньги через доверенного человека, но вчера конверт вернулся с запиской от Якова, написанной резким, угловатым почерком: «Не нужно твоих денег. Я сам справлюсь».
— Проверьте, с кем Яков встречается, — сказал Сергей, его голос стал жестче, но в нем чувствовалась боль. — Но не вызывайте его подозрения. Узнайте, что задумал Зиновьев. Если он тянет Якова в свои политические игры, я хочу знать все — имена соучастников, даты, планы. И не упустите профсоюзы. Если Каменев подогревает рабочих, мы должны перехватить их. Проследите за ним.
Молотов кивнул, его глаза сузились, словно он уже прикидывал, кого отправить в Ленинград.
— Сделаем, — сказал он. — Но Зиновьев хитер. Он использует твое имя, чтобы поднять ленинградцев против. И Яков… если он с ними, он может выступить, и тогда это будет сильный удар для всех.