— Следите за Троцким, — сказал он. — Мне нужны имена, конспиративные квартиры, даты их встреч. Узнайте все, пока не надо никого арестовывать. Я хочу знать все — кто с ним, где собираются, что говорят и много ли у них сторонников. Если он подстрекает рабочих, найдите его агитаторов, он ведь не один выступает везде. И… Яков. Есть новости?
Ежов покачал головой, его глаза сузились.
— Он в Ленинграде, работает на заводе, — сказал он. — Мои люди видели его у школы Зои, но он больше не встречался с Ивановым.Я слежу, как вы велели.
— Хорошо, — сказал Сергей. Продолжайте следить. Ежов кивнул и вышел, оставив Сергея наедине со своими мыслями.
Глава 16
Урал, июль 1927 года
Лето 1927 года накрыло Урал знойным маревом, пропитанным запахом раскаленного металла, угольной пыли и пота рабочих. Солнце палило нещадно, заставляя воздух дрожать над трубами Нижнетагильского металлургического завода, где дым поднимался высоко в небо. Сергей стоял на платформе железнодорожной станции, его гимнастерка липла к телу от жары, а медальон Екатерины Сванидзе, спрятанный в кармане, холодил кожу, напоминая о человечности, которую он боялся потерять. Сергей знал, что Сталин не очень часто ездил по регионам, и он давно решил, что если позволит время, он будет ездить по стране, чтобы своими глаза видеть, как строится молодая советская страна. Самому контролировать и видеть то, что происходит на местах.
Утреннее солнце раскаляло землю, когда Сергей, в сопровождении Николая Шверника и местных партийных работников, вошел на территорию Нижнетагильского завода. Грохот молотов, лязг металла и шипение пара создавали оглушительную симфонию, от которой звенело в ушах. Рабочие, с лицами, покрытыми сажей, бросали на него настороженные, а порой и удивленные взгляды, их кепки были пропитаны потом, а руки — мозолями от бесконечной работы. Шверник шел рядом, его голос был хриплым от бесконечных митингов, на которых он громил троцкистов, еще остававшихся среди рабочих.
— Иосиф Виссарионович, — начал он, перекрикивая шум доменных печей, — ситуация на заводе как на пороховой бочке. Мы обещали рабочим прибавки зарплаты, жилье, школы, больницы, но они недовольны. НЭП душит их — цены на хлеб поднимают всякие дельцы, а зарплаты стоят на месте. Троцкисты подливают масла в огонь. Их листовки везде, агитаторы работают по ночам, проводят подпольно собрания, шепчут рабочим, что ты «душишь революцию». Вчера на смене чуть не началась забастовка. Рабочие кричали: «Где обещанное жилье?» Мы еле успокоили. Так не может долго продолжаться, ведь если рабочие начнут бастовать, то заводы станут. А если мы грубо подавим выступления, то это только прибавит популярность оппозиции, ведь говорить всегда легче, чем делать.
Сергей остановился у доменной печи, ее жар обжигал лицо
— Покажи листовку, — сказал Сергей. — И расскажи поподробнее про агитаторов. Кто они? Где работают?
Шверник достал из кармана мятый листок, испещренный мелким шрифтом, и протянул его Сергею. Листовка гласила: «Сталин предатель дела Ленина! НЭП обогащает кулаков, а рабочих душит! Долой диктатуру Сталина! За мировую революцию! — Левый фронт». Все указывало на Троцкого, хотя его имя не упоминалось прямо. Сергей сжал листок, костяшки пальцев побелели.
В своем времени, Сергей считал, что Сталин очень жестко обошелся с оппозицией, но сегодня он был на его месте. Он пытался быть мягче, он строил страну, но ему вставляли палки в колеса. Он чувствовал, что ради власти оппозиция готова пожертвовать развитием страны и это выводило его из себя.
— Их раздают по ночам, — сказал Шверник. — Рабочие читают, шепчутся, передают их друзьям, родственникам. Смирнов — бывший профсоюзный лидер, Залуцкий — из Ленинграда, вы его знаете, а Соколов — молодой, но харизматичный, говорят, он был красноармейцем, и Троцкий его кумир. Они собирают рабочих в подвалах, на чердаках, даже в заброшенных сараях.
— Усильте работу с рабочими, — сказал Сергей. — Обещайте им все — повышение зарплаты, жилье, школы, больницы, детские сады. Назначайте митинги, пусть наши люди говорят о социализме, о будущем. С агитаторов не спускайте глаз. Шверник кивнул.
— Сделаем, Иосиф Виссарионович, — сказал он.
К полудню Сергей решил сам обратиться к рабочим, но пришел Шверник и сообщил, что неподалеку, в заброшенном складе у реки, проходит подпольный митинг троцкистов. Сергей, несмотря на риск, решил сделать шаг несвойственный Сталину и увидеть все своими глазами. В сопровождении Шверника и двух доверенных охранников он направился к складу, скрытому за ржавыми железнодорожными путями. Может, если рабочие увидят его, главу партии лично, они изменят свое мнение. К тому же слухи об этом разнесутся по всему городу.