— Кровью! — прошептала она, ее голос сорвался. — Иосиф, да ведь он умирает. Если ничего не предпринять, твой сын скоро умрет.
Сергей подошел к ней, его рука коснулась ее плеча, но она отстранилась, ее глаза были полны боли.
— Надя, — сказал он, его голос был тихим и искренним. — Я виноват. Я не успеваю справляться с работой и с семьей.
Надежда посмотрела на него и всхлипывая выбежала из комнаты.
Глава 18
Москва, декабрь 1927 года
Зима 1927 года накрыла Москву колючим снегом и ветром, который завывал в переулках. В Большом Кремлевском дворце только что завершился XV съезд ВКП(б), где Сергей, в роли Сталина, одержал окончательную победу над «объединенной оппозицией». Троцкий был исключен из партии, его сторонники — Соколов, Смирнов, Залуцкий — арестованы, их подпольные типографии превращены в груды пепла. Зиновьев и Каменев, сломленные, признали поражение, их голоса утонули в реве делегатов, скандировавших: «Сталин! Сталин!» Сергей стоял у окна своего кабинета, глядя на заснеженную Красную площадь, где красные флаги трепетали, как языки пламени в снежном море.
Яков, его сын, был в Ленинграде. Он лежит в госпитале, и врачи делают все, чтобы прогноз на выздоровление был благополучный.
Утро началось с собрания в Кремле, где делегаты и члены Политбюро отмечали победу. Зал гудел, как улей, полный голосов — от хриплых криков рабочих до сдержанных тостов партийцев. Лазарь Каганович, стоял у длинного стола, уставленного едой и выпивкой. Его громкий голос перекрывал шум, как раскаты грома.
— Товарищи! — прогремел он, поднимая рюмку. — За товарища Сталина! Он раздавил оппозицию, это змеиное кубло! Троцкий изгнан, Зиновьев и Каменев сломлены! Партия едина, и мы идем к социализму — к новой жизни!
Зал взорвался аплодисментами, делегаты кричали: «За Сталина! За партию!» Климент Ворошилов, ударил кулаком по столу, отчего стаканы звякнули.
— Иосиф Виссарионович! — сказал он. — Ты спас партию! Троцкий хотел краха нашей страны, но мы раздавили его! Армия с тобой, партия с тобой! Назови цель, укажи путь, куда нам двигаться, и мы построим социализм!
Сергей поднял фужер с шампанским.
— Товарищи, — сказал он, обводя зал взглядом, который приковывал каждого. — Победа наша, эта победа одержана для рабочих, для крестьян, для всей страны. Оппозиция хотела раскола, но партия сегодня едина как никогда. Мы построим такую страну, чтобы весь мир смотрел на нас как на идеал человечества. За Ленина, за социализм!
Зал снова взорвался криками, и Сергей чувствовал, как триумф захватывает каждого присутствующего. Он не подвел, он смог сделать на месте Сталина то, что сделал настоящий вождь.
Молотов подошел к нему, он улыбался и его глаза лучились счастьем.
— Иосиф Виссарионович, — сказал он. — Победа на съезде — твой триумф. Троцкий мертв, как политик, его листовки сожжены, его люди в тюрьмах. Теперь нам надо двигаться дальше. Мы можем начать первый пятилетний план, построить заводы, шахты, города.
— Мы это сделаем, Вячеслав! Но сегодня, я хочу просто отдохнуть!
Сергей вернулся в квартиру на улице Грановского, где Надежда устроила семейный ужин, пытаясь вернуть тепло в их дом. Стол в маленькой столовой был накрыт с любовью: тарелки с борщом, блюдо с картофелем и тушеным мясом, свежий ржаной хлеб, кувшин с квасом и бутылка красного вина, которое Надежда хранила для особых случаев. Светлана, сидя на своем высоком стульчике, смеялась, размахивая деревянной ложкой, ее рыжие кудри блестели на свету. Василий, сидя рядом, строил башню из кубиков, но его глаза то и дело искали отца, словно спрашивая, почему он так редко дома. Надежда, в простом сером платье, суетилась у стола. Она сама любила накрыть на стол перед такими семейными ужинами, показывая, что за годы мужа у власти, она не разучилась быть хозяйкой. Она знала, что несмотря на свое положение, Сталин любил простоту и скромность в быту.
Сергей сел, его рука невольно сжала медальон. Он посмотрел на Надежду, ее глаза были полны тревоги, но она пыталась улыбаться ради детей.
— Иосиф, — сказала она, ставя перед ним тарелку с борщом. — Ты победил. Съезд, Троцкий, оппозиция — вся Москва говорит о тебе. Наконец-то это все закончилось, и мы теперь сможешь быть чаще вместе. — Правда, Иосиф?
Сергей отхлебнул борщ, Он посмотрел на Надежду, его голос был тихим и размеренным.
— Надя, — сказал он. — Я же обещал тебе, что все наладится. Я умею держать свое слово.
Василий поднял голову, его детские глаза были полны любопытства. Он отложил кубики.