Сергей взял папки, его пальцы скользили по бумаге, он видел имена тех, кого Ягода обвинял в шпионаже. Первая папка была заполнена письмами: аккуратные строки, полные боли, описывали сёла без хлеба, детей, умирающих от голода. Во второй были шифрованные записки, списки имён, даты подпольных встреч, кодовые слова. Он узнал имена: учёный, с которым обсуждал электрификацию, писатель, чьи книги вдохновляли его, инженер, работавший над новыми машинами. Одно письмо, подписанное дрожащей рукой, говорило о селе, где хлеб вывозили вагонами. Другое — шифрованное — упоминало «контакт в Париже» и цифры экспорта. Его сердце сжалось, но он подавил это чувство.
— Генрих, — сказал он, усиль слежку: перехватывай письма, блокируй их каналы, следи за каждым. Пусть выведут нас на всех, кто участвует в заговоре. Если найдешь что-то очень серьезное, то доложи мне незамедлительно. Тех, кто отправлял письма, пока не трогайте. А тех, кто показывал чертежи или давал информацию о наших технологиях, тех арестуйте.
Ягода кивнул. Он был готов выполнить любой приказ.
Днем состоялось заседание Политбюро. Сергей, уже привыкший к власти, чувствовал себя уверенно. Все считали его хозяином, и он заметил, что это начинало ему нравится.
— Товарищи, — сказал он, открывая заседание. — Пятилетка выполнена за четыре года — это победа, которой завидует весь мир. Заводы строятся, наша сила растёт. Мы не только смогли выполнить амбициозный план, но даже перевыполнили его по срокам.
Но валютный кризис никуда не делся, он душит нас. Мы вывозим хлеб, чтобы купить оборудование, но Запад сжимает кольцо — банки отказывают в кредитах, цены на зерно падают.
Есть и проблемы внутри страны. ОГПУ сообщает о шпионаже: Интеллигенция передаёт данные о голоде за границу, а ученые передают данные о наших технологиях иностранным шпионам. Я считаю, мы должны увеличить экспорт хлеба, усилить цензуру и искать новые рынки для торговли. А со шпионами ОГПУ разберется. Что скажете?
Анастас Микоян встал первым.
— Иосиф Виссарионович, — сказал он, — валютный кризис — это тоже война против нас, только без выстрелов. Запад душит нас, снижая цены на зерно, но мы можем переиграть их. Я предлагаю искать новые рынки сбыта. Есть Турция, Персия, даже Китай. Там меньше денег, но они купят наш хлеб, если мы дадим скидки. И к ним поступает валюта, потому что их намеренно не пытаются задушить, как нас.
Но это не всё. Вы сказали про шпионов, и я соглашусь, ситуация, напряженная. Я сам видел, как в наркомате торговли пропадают документы о поставках. Несколько человек уже арестовали. ОГПУ должно перекрыть все каналы, иначе наши сделки сорвутся
Николай Шверник поднял руку.
— Микоян прав, но только отчасти, — сказал он. — Новые рынки — это хорошо, но рабочие на заводах уже шепчутся: хлеба нет, а мы вывозим его вагонами. Валютный кризис имеет несколько причин, и это не только Запад, это и наши колхозы, которые не дают достаточно. Мы должны выжать больше хлеба, но аккуратно, чтобы не разжечь снова бунты.
Лазарь Каганович был эмоционален.
— Микоян и Шверник ошибаются! — сказал он. — Новые рынки. Никто не даст на столько валюты, сколько мы получаем на Западе. Это все сказки. Турция и Персия не дадут валюты, которой нам хватит. Запад одной рукой дает нам технологии и валюту, а другой хочет нас задушить, и шпионы им помогают. Мы должны выжать хлеб из колхозов, продать его, купить все что нам нужно, пока они в кризисе. Сейчас они нам все продают, потому что тоже в нас нуждаются. А что будет через несколько лет?! Поэтому надо торопится. А ОГПУ должно найти всех шпионов. Я давно говорил, что интеллигенция продаст нас. Владимир Ильич хорошо знал эту публику и не доверял им.
Вячеслав Молотов кивнул в поддержку.
— Каганович говорит дело, — сказал он. — Валюта — это то что нам необходимо в первую очередь. Но Микоян тоже прав — новые рынки нам нужны. Но не в Азии. Я предлагаю послать делегацию в Берлин, играть на их страхе перед нами. Там очень сильны левые идеи, и мы можем пообещать им, не сильно поддерживать местных коммунистов, взамен на их валюту и технологии.
Григорий Орджоникидзе взял слово.
— Иосиф, — сказал он, — выполненная пятилетка — это наш триумф, но народ умирает. Валютный кризис реален, я не отрицаю проблем, но чрезмерный вывоз хлеба добьет крестьян. Шпионаж тоже опасен, но если мы начнем арестовывать каждого, кто раз высказал недовольство, то рабочие взбунтуются. Дай колхозам передышку, пошли делегацию в Европу за кредитом.