— Вячеслав, — сказал Сергей. — Работай с Беком, но осторожно. Организуй встречу в «Адрии», но смотри, чтобы не было хвоста. Предложи оружие — 5000 винтовок, 20 пушек, через Литву, как и планировал. Если Бек согласится, дави на Рыдз-Смиглы, пусть боится Гитлера больше, чем нас. Липски — это марионетка, но нельзя недооценивать его. Возможно в объятия Германии его подтолкнули англичане, чтобы не дать полякам союза с нами.
Молотов кивнул, его перо заскользило по бумаге, фиксируя указания. Он добавил: — Касательно англичан, Чилстон прислал письмо вчера вечером, он предлагает нам торговую сделку: британские станки за лес и марганец. Его шифровка, перехваченная ОГПУ, показывает: он боится, что мы с Францией готовим сговор против них. Я могу встретиться с ним, намекнуть, что Лондон опоздал, чтобы подогреть их интерес. Они с французами не доверяют друг другу.
Сергей кивнул, его взгляд скользнул по карте, где Польша и Германия сливались в одну угрозу, а Британия, как паук, плела паутину, не подозревая, что и сама окажется под ударом.
— Хорошо, Вячеслав, — сказал он. — Встреться с Чилстоном, но держи его в неведении. Намекни, что Франция слаба и ненадежна, а мы смотрим в сторону Лондона. Если он клюнет, выжми станки и технологии. И еще, не забывай про США. Я проинструктирую Литвинова, но ты тоже должен подключиться. Литвинов слишком доброжелательно к ним настроен, и американцы могут этим воспользоваться. С этими капиталистами надо держать ухо востро.
Молотов кивнул. Сергей знал, что Молотов все сделает правильно, но время поджимало.
В Георгиевском зале Кремля Сергей принял французскую делегацию. Напротив, расположились Андре Франсуа-Понсе и Жан Дюпон. Рядом с Сергеем сидел Молотов и переводчик.
Франция предлагала учения в Па-де-Кале. ОГПУ, тем временем, перехватило шифровки: Пьер Лаваль, французский министр, встречался с немецким послом в Париже трижды за месяц, зондируя нейтралитет с Германией. Лорд Чилстон, британский посол, подозревал сговор СССР и Франции, его шифровка намекала на то, что нужно оказать давление Лондона на Париж. Польско-германский пакт усилил колебания Франции, а валютный кризис заставлял Сергея искать компромисс, но только не любой ценой.
Франсуа-Понсе начал говорить.
— Господин Сталин, — сказал он через переводчика, — Париж высоко ценит наш пакт о ненападении. Учения в Па-де-Кале — шаг к укреплению доверия. Мы готовы допустить 50 ваших офицеров и 100 танков, но без авиации и под наблюдением наших генералов. Польско-германский пакт встревожил Европу, наш министр иностранных дел, Пьер Лаваль, настаивает на осторожности, чтобы избежать эскалации. Касаемо невоенной сферы, мы предлагаем увеличить кредит до 130 миллионов франков, поставить 200 станков для ваших заводов, и обсудить поставки авиадвигателей. Взамен мы просим данные о численности ваших западных гарнизонов, планах военных манёвров и гарантиях, что СССР не будет вмешиваться в дела Чехословакии. Это укрепит наше сотрудничество против возможной угрозы Германии.
Сергей нахмурился, его пальцы сжали подлокотники кресла, выдавая гнев. Французы предлагали маловажные вещи, требуя взамен секреты. Их учения были показухой, а не союзом. Он знал, что Лаваль, хитрый и двуличный, играет на два фронта: укрепляет линию Мажино, и вто же время ищет мира с Гитлером, боясь реальной войны. Польский пакт дал Парижу повод уклоняться, а британское давление — через Чилстона — заставляло Францию колебаться. Упоминание Чехословакии насторожило Сергея: Лаваль, вероятно, зондировал реакцию Москвы на возможный раздел Европы с Германией.
— Господин посол, — сказал Сергей. — Ваши учения — это просто театр, а не военное сотрудничество. Гитлер подписал пакт с Польшей, его танки уже на полигонах, его самолёты летают над соседними странами, готовясь к войне, а вы предлагаете нам учения на 100 танков под вашим надзором? СССР готов к настоящему союзу, а не к вашим играм. Мы требуем 150 миллионов франков, лицензии на танки Рено, а не устаревшие пушки, и полные учения с нашими танками и самолётами. Никаких данных о наших гарнизонах — или вы хотите передать их Гитлеру через Варшаву? И объясните: почему Лаваль встречается с немецким послом? Его шифровки перехвачены — он зондирует нейтралитет. Париж думает, что Гитлер остановится на Рейне? И что за интерес к Чехословакии? Вы готовите сделку с Берлином?