Он хлестал каждой фразой наотмашь и лучше бы ударил физически, чем так…
Но… презрительная усмешка, и, оттолкнувшись от косяка, он развернулся и ушел.
Я осталась.
Чувствуя, как глаза жгут слезы, и не имея сил отстраниться от этой ситуации, от этих эмоций, от этой боли. И от понимания несправедливости всей его ненависти становилось все больнее и больнее с каждой секундой, с каждым всполохом глухой черной обиды в душе.
Я не могла поступить по-другому, Чи. Хотела бы, но не могла. Не было другого пути, понимаешь, Чи? Другого пути не было… И я же справилась, Адзауро, – ты жив, твой род цел, старик устранен, вражда с кланом Синар прекращена и кровь больше не прольется. Я же справилась, Чи, я справилась!
И вот я сохранила твою жизнь, а ты сжигаешь мою душу, рвешь в клочья, кромсаешь сердце на ошметки.
Больно…
Боль стучит в груди, боль отдается эхом в висках, боль туманит взгляд… И я давлю эту боль, гашу обиду и прикладываю титанические усилия, чтобы вернуть себе самообладание.
Кей, ты справишься… Бывало и хуже, Кей, бывало и хуже.
Нужно как-то отвлечься.
Заставила себя посмотреть на случившееся со стороны. В буквальном смысле данного выражения.
Камеры любезно предоставили изображение с четырех разных позиций, и я кусаю губы, в отчаянной попытке сдержаться и не броситься за Акихиро… Со стороны, во всех четырех ракурсах, мы были как идеальное сочетание, как встретившиеся свет и тьма, как две грани одного целого. Высокий черноволосый он и маленькая хрупкая светловолосая я.
Иллюзия идеальной гармонии…
Наверное, она была бы полнее, если бы я решилась на последний шаг, если бы он меня обнял… если бы в его глазах не было этой уничтожающей ненависти.
А она была.
И вот он ушел, а его ненависть все еще кромсает мое сердце тупым лезвием. Тупой болью. Никому не нужной болью.
Или нужной, тут уж как посмотреть, ведь он пришел мстить.
Он пришел мстить…
По идее, это должно было бы заставить меня настороженно ждать удара, но мне было абсолютно плевать, нанесет он удар или нет, я просто была благодарна небу за то, что он жив, что приземлился без повреждений, что его не уничтожили на подлете к Илонесу.
И я не раскаивалась в том, что совершила, я поступила правильно. А если мне чего-то и жаль, то жаль тех тысяч безвозвратно упущенных мгновений, в которые я могла быть рядом с ним, могла прикоснуться к нему, могла заглянуть в его глаза и не содрогнуться от холода сжигающей ненависти…
Возможно, когда-нибудь я забьюсь куда-нибудь в уголок и тихо повою от жалости к самой себе.
Возможно, когда-нибудь… но не сейчас.
Сейчас мне нужно было просто выполнить свою работу. Без эмоций. Без чувств. Без мыслей о Чи.
Ты справишься, Кей, ты справишься.
И я развернулась к залу и командам. Сражение давно уже шло, не понимаю, как я не услышала этого… словно оглохла от боли, а сейчас… что ж, сейчас я могла констатировать лишь неутешительное:
– А победителей у нас сегодня нет. Встали, вытерли сопли и на полигон!
На вечернем совещании у генерала я обнаружила пополнение.
– Господа, наш консультант по боям в лесных массивах полковник Акихиро, – обозначил для всех присутствующего на совете генерал Энекс.
Что примечательно, Адзауро показательно игнорируя и генерала, и собрание, стоял, прислонившись к стене у окна, безучастно взирая на бегающих по полигону несчастных наемников. И всем своим видом демонстрировал, что происходящее на полигоне занимало его куда больше, чем имевшее место собрание.
– Я хотел бы обсудить нереальные требования капитана Давьер! – высказался полковник Стейтон.
Я прошла, села на свое место и… промолчала. Не знаю почему, горло сжало спазмом, и я… я ничего не смогла сказать. Следовало бы, да, но я промолчала.
Зато генерал, свято следуя нашей легенде, ядовито уведомил подчиненного:
– Как главный на этой базе, я поддержу любое начинание капитана Давьер.
Стейтона, естественно, подобное не устроило, и он не удержался от саркастичного высказывания:
– Генерал, мы все понимаем, секс – штука нужная и, я бы даже сказал, необходимая, но вам не кажется, что постельные предпочтения капитана Давьер не стоит выносить… скажем так, на публику?
Тттварь!
Резко повернув голову, посмотрела на полковника, ощущая дикое желание размазать его по стенке. Стейтон издевательски усмехнулся в ответ, абсолютно убежденный в своей безопасности. Ну да, в рукопашной я ему явно не противник. Но кто сказал, что противника нельзя избить морально?
– Мои сексуальные предпочтения? – переспросила, все так же яростно глядя на Стейтона. Правда, это была уже совершенно иная ярость – холодная и расчетливая, и удар я планировала нанести основательный. – Полковник, мне искренне жаль, но боюсь, это именно вы сегодня внесли толику… мм-м… эротичности в стандартную тренировку.