Ели пшеничные пышки со сметаной и сгущенным молоком, запивая жутким растворимым кофе с парным молоком. Артем веселил ее, как мог, и Мари постоянно чувствовала его заинтересованный взгляд, который, к удивлению, ей льстил.
И она смеялась в нужных местах, наслаждаясь утром. Не кокетничала, просто была сама собой, удивившись, настолько легко это оказалось в его присутствии.
Тетя Люба, подперев голову рукой, смотрела на них задумчиво. В разговор почти не вмешивалась, лишь иногда шевелила губами, словно что-то прикидывала.
Мари догадывалась, о чем думала местная почтальонша.
О том, как было бы хорошо, если бы ее единственный сын влюбится в новую ветеринаршу. Все бы у них сложилось, после чего он бы взял, да остался навсегда в станице. Дом бы здесь построил, в Лазоревской, ведь места-то какие красивые!.. А отсюда до Ростова, где у Артема завод и огромный бизнес, - рукой подать. Матери бы помогал - нет, не деньгами, он их и так прилично подкидывает, а тем, что был бы рядом.
А там, глядишь, и внуки пойдут, и видеть их можно будет не раз в месяц по выходным, а каждый день...
- Марин, ты завтра утром в райцентр поедешь? - спросил Артем, когда они перешли уже на «ты». - Подвезу, у меня дела в городе.
Никаких дел в райцентре у него не было, Мари в этом нисколько не сомневалась.
- Не получится, - покачала она головой, затем усмехнулась. - Меня Семеныч на молоковозе подбрасывает. У нас с ним традиция такая, нельзя ее нарушать. Без меня у него молоко скисает, и Хозяин понесет серьезные убытки.
На это тетя Люба покивала с самым серьезным видом, заявив, что с появлением Марины дела в обширном фермерском стали идти намного лучше, чем раньше. И урожаи невиданные, и дожди как по заказу.
Кстати, Хозяин это оценил, сделав совершенно правильные выводы.
Умный мужик, недаром, что Хозяин! То одно Мари подкидывал, то другое. Вот, забор ей недавно его ребята заново поставили, сарай подлатали, дорогу на ее улице асфальтную проложили, чуть ли не единственную во всей станице.
- Тогда я тебя после работы заберу, - уверенно произнес Артем, на что тетя Люба одобрительно покивала, а Мари взглянула на Артема с интересом.
Похоже, запал, подумала она.
Ну раз так, то пусть забирает. Правда, если Стасик прознает, что у него появился соперник, хозяйский сынок придет в бешенство. Глядишь, еще и переедет ростовского миллиардера на своей новенькой "Ниве"... Впрочем, это было уже не ее дело, пусть мужчины сами разбираются!
***
Вечером, лежа в кровати, Мари с легким ужасом поняла, что на нее накатывает Бездна. Но на этот раз Она явилась сама, без приглашения и ритуала призыва на крови. Темная, осязаемая, незаметная для обычного глаза субстанция заполняла пространство ее спальни, подбираясь к кровати, готовая утащить ее за собой.
Впрочем, подобные стихийные погружения с Мари уже случались, и каждый раз она возвращалась с воспоминаниями о прошлых жизнях. Обычно это были отрывистые картинки, из которых она мало что могла понять.
Но этот раз стал исключением из правил.
Глава 4
...Она лежала на стылом полу камеры, тщетно пытаясь хоть как-то согреться. Тело сотрясала дрожь. От каменных стен шел промозглый холод, хотя на воле давно уже разыгралось жаркое лето.
Сколько времени она провела в застенках инквизиции? Пять, шесть месяцев?.. Мари давно уже потеряла счет времени. Дни в этом жутком месте сливались в одно кошмарное месиво с ночами, различаясь лишь тем, что днем ее таскали на допросы.
Но лучше бы оставили в покое, перестав ее мучать, дав умереть от жуткого холода! Вот так, заснуть и никогда уже никогда не проснуться, чтобы все-все закончилось... Но она исправно продолжала просыпаться.
От сумасшествия спасали молитвы, а от того, чтобы нырнуть в Бездну под боком у инквизиции - остатки здравого смысла.
Тут раздались шаги мучителей, глухо разносившиеся по древним камням подземелья, и она поняла, что настал еще один день... День, когда ее в очередной раз потащат на допрос.
Подвывая от ужаса, взмолилась Богине, прося у нее защиты, дожидаясь появления тех, кто шел по ее душу. За полгода в застенках она успела изучить даже их походку. У одного из стражников болело колено, и он припадал на левую ногу. Это был омерзительный червь - толстый и дебелый, от которого несло потом и тошнотворным винным духом.
Однажды он попытался ее изнасиловать, но у него ничего не вышло. Не позволила, лишив его мужской силы почти на месяц.
Этот месяц он исправно ее избивал, но задирать сорочку больше не посмел.