Вокруг замка сновали люди с факелами, не решаясь далеко отойти от надежной защиты. Видимо, мои вопли были услышаны. Лена зачастую сравнивала мой крик с воем сирены пожарной машины.
– Вика, что случилось? – подбежала ко мне взволнованная и бледная Вивьен, едва я вышла из леса.
Сказать правду не решилась, побоялась, что с ней случится сердечный приступ. Но я теперь знала, кого именовали Призраком – дракона.
– На мохнача набрела, – ответила охрипшим голосом. Похоже, первенство по скрипучести теперь у меня, а не у Лорены.
– Говорила же не гулять по ночам!
Тибальт с интересом наблюдал за мной, а когда раздался лязг металла, поднял голову в небо. Едва звук стих, он первым скрылся из виду. Вслед за ним потянулись и другие.
– Пойдем, напою тебя успокоительным отваром, – Вивьен приобняла меня за плечи и увлекла за собой в кухню. В теплом помещении у печи я быстро согрелась. Женщина быстро вскипятила воду и поставила передо мной чашку с дымящейся коричневатой жидкостью, от которой исходил чуть терпкий аромат. – А теперь рассказывай: зачем пошла на улицу?
– Услышала странные звуки, решила посмотреть, – ответила, виновато потупив взгляд.
– Значит, видела его… – почти шепотом вымолвила Вивьен.
Несмотря на то, что фраза прозвучала, как утверждение, а не вопрос, все же произнесла:
– Да. Познакомил с ночным небом.
Вивьен ахнула и сильно побледнела, а синие глаза расширись от страха.
– После смерти хозяина он как с цепи сорвался. Хотя… сорвался. Не выходи больше ночью из комнаты. Тебе повезло, что в жилах еще течет кровь.
– Это он убил бывшую посудомойку? – осмелилась спросить у старшей по кухне, ощутив внезапную слабость во всем теле.
– Никто не знает, но не исключено. Возможно, Мивина испугалась его и сама бросилась со страху с обрыва.
– Расскажи о нем, – моя речь замедлилась. Слова давались с трудом, а веки налились свинцом. Видимо, подействовал отвар.
– Не сегодня. Совсем скоро уже рассвет, а с ним придет и новый рабочий день. Тебе следует хорошенько отдохнуть, – мы уже поднимались в свои комнаты, когда женщина добавила: – Если будешь хорошо трудиться, Вика, то когда-нибудь станешь старшей по кухне. И, может быть, даже экономкой. И тогда тебе не придется остаток жизни шаровать кастрюли.
– Я уйду отсюда гораздо раньше, чем ты думаешь, – пробормотала, словно орехов в рот набрала.
– Пятнадцать лет назад я тоже так говорила, однако что-то задержалась. Спокойной ночи!
Вивьен ушла. Я поднялась к себе и упала на постель в чем была. Сил переодеться, снять с себя чуть влажное платье не осталось. Последнее, что услышала перед тем, как провалиться в сон – хлопанье крыльев возле моего окна.
Поутру я с кровати не встала, а сползла, чувствуя себя Франкенштейном. Тело казалось чужим, будто ночью его разобрали на части, потом кое-как собрали, наверняка не с первой попытки, и снова оживили.
Некогда зеленое платье после ночного полета пришло в негодность. Мало того, что я опять осталась без подходящей по размеру одежды, так еще и перед Вивьен чувствовала себя виноватой.
Едва взяла в руку расческу, чтобы совладать со сбившимися волосами, как браслет сверкнул разноцветными огнями в лучах утреннего солнца, отбрасывая блики на каменную стену. Лоскут ткани, скрывавший драгоценность от посторонних глаз, скорее всего, потерялся еще вчера. Новый отыскать не проблема, но видела ли украшение Вивьен? Станет ли задавать вопросы? Если да, то что на них отвечать? Но не старшая по кухне меня сейчас больше всего волновала, а Тибальт. Вернее, что ему нужно от моей сестры?
Несмотря на отсутствие сил и настроения, следовало отправиться в кухню. Рабочая одежда, как и вчера, лежала у двери, отчего почувствовала себя еще сквернее. Сбросив лохмотья, заметила, что руки, ноги, бока, покрывали крупные синяки. Я испустила горестный вздох и принялась умываться из кувшина, вздрагивая каждый раз, когда капли воды попадали на чувствительные участки кожи. Надела колючее черное платье, застегнула манжеты, скрывая браслет, и покинула свою убогую комнатушку.
Сегодня я поприветствовала всех не таким бодрым голосом, как хотелось бы. Вивьен уже позаботилась о моем завтраке – каше, чем-то по вкусу напоминавшей овсянку, и заставила съесть ее всю подчистую. Справившись с едой, я быстро убрала за собой со стола и отправилась на рабочее место, где меня уже дожидалась гора посуды. Едва нагнулась за тяжеленной кастрюлей, как в моечную вошла Лорена.