Я очень устал от этого сна за прошедшие годы, за пять тысяч сто тринадцать ночей одного и того же кошмара. Почему он мне снится? В первый раз я подумал, что сон вызван страхом потерять близких. Я слишком боялся, что с ними что-то может случиться. Помню, как заорал во сне и вскочил с постели, обливаясь холодным потом. Кристина спросонья испуганно подтянула одеяло к груди, ожидая увидеть в нашей спальне чудовище. И монстр на самом деле уже тогда был рядом с ней. Только они его и сдерживали, давая ему смысл быть другим, нежели тем, кем он являлся на самом деле и кем стал сейчас. Теперь я уже с трудом представляю себя прежнего.
– Господи, Макс! – простонала жена, хватаясь за сердце. От моего крика заплакал сынишка, и она бросилась к нему. – Ты меня до смерти напугал. Тише, тише, тише, – качая кроватку, переводила дух Кристина.
Я дрожащими руками беру с пола бутылку минералки и, открыв крышку, пытаюсь погасить полыхающий в душе огонь. Пью большими глотками, обливая себе шею и грудь, а самого трясет так, что зубы стучат о пластиковое горлышко.
– Ну что ты? – жена опускается на край кровати и прижимает меня к себе. – Что случилось? Дурной сон? – она целует меня в мокрый от пота лоб, словно в последний раз. Я помню это прикосновение ее нежных губ до сих пор.
– Да, кошмар приснился… – тихо бормочу я в ответ.
Ненавижу день космонавтики. Нет, не потому, что я какой-то там шизофреник или еще что в том же духе. Просто так случилось, что 12 апреля стал для меня роковым днем. В гороскопе ни о чем не предупреждали, лишь советовали, чтобы я не одалживал денег. Глупо все-таки верить звездам, тем более тем, которые открывают свои тайны астрологам. В воздухе чувствовалась весна. Стояла та пора, когда ты, ощущая дуновение ветерка и вдыхая полной грудью свежий, прохладный воздух, понимаешь, что лето не за горами. Сын прыгает на заднее сидение, жена садится рядом с ним и пристегивает его в детском кресле. Я никогда не разрешал ей ездить спереди. Все-таки до пассажирского сиденья в случае чего еще пара метров жизни. Загрузившись в машину, мы выдвинулись на природу. Я давно обещал вывезти семью на шашлычок куда-нибудь, где есть речка и лес и никого рядом. Только мы. Это должен был быть незабываемый отдых. Последнее, что я помню, – белый с перламутром внедорожник, который выскакивает нам навстречу. Белый с перламутром внедорожник. Ты всегда думаешь, когда едешь в машине, что скорость не так уж и велика. Что страшного может случиться, даже если ты врежешься? Просто немного ушибешься. Я заблуждался. Две тонны железа, несущиеся на тебя со скоростью почти в двести километров в час, производят неизгладимое впечатление. Но ты понимаешь это только потом. Сначала ты жмешь на тормоз и пытаешься уйти на обочину. Водитель на встречке делает то же самое. А потом темнота и пустота. Ни света в конце тоннеля, ни голосов – вообще ничего. В один миг пьяная сучка отняла у меня все, что я так боялся потерять.
Глава VI
У вас не будет второго шанса
произвести первое впечатление.
Коко Шанель
7 апреля 2015 года. Пять дней до Пасхи. 12 часов 10 минут.
Выпалив все дежурные реплики и познакомив своих сотрудников со Станиславом Владленовичем, Громов отпустил их на все четыре стороны. Выйдя в коридор, Сашок первым делом панибратски хлопнул ожидающего там сержанта по плечу и саркастически произнес: «Заходи. Он хочет теперь молодого и невинного тела».
Они молча прошли до кабинета по коридору с вечно мигающей люминесцентной лампой. Ее, наверное, не меняли с того самого дня, когда Сергей устроился в органы. Сам Сатана, казалось, поддерживал ее жизнеспособность, заставляя издавать противный для ушей звук и действовать всем на нервы. Они остановились у двери. Сергей положил ладонь на ручку и замер, всматриваясь в Пименова, чье бледное и безжизненное лицо походило на каменную скульптуру, а осанка заставляла вспомнить поговорку про проглоченный лом. Этот мужик из СКР не выглядел простаком, но и не был похож на человека при исполнении. Весь его вид указывал на то, что ему все кругом безразлично, и это приводило Сергея в замешательство, поскольку он затруднялся дать четкую оценку этому товарищу. Стоило ли его бояться или напротив? Следователь перевел взгляд на Александра. Тот стоял позади и непринужденно копался в своем «самотыке», как Сергей называл все без исключения сенсорные телефоны. Складывалось впечатление, что Сашок мыслями был где-то очень далеко, и Сергея это злило. Он снова взглянул на Станислава Владленовича, и в его голову буравчиком стала вкручиваться идея послать этого красавца подальше и вообще отказаться вести с ним дело. Однако в памяти всплыло лицо Шрека, который голосом Сталина выдал отрезвляющее «расстрелять», и крамольная мысль сразу отступила. Даже жизнь на какое-то время показалась следователю веселее и интереснее.