Не совсем, конечно, без денег, просто мне нравится это состояние свободного полета, суета жизни в поиске решений. Сестре вот не нравится, она отдыхает в дорогущем, на мой взгляд, отеле. На море мы ездим осенью, когда схлынет поток туристов. Мы не настолько богаты, чтобы конкурировать с ними за место на берегу летом.
В бархатный сезон, когда умирающая, уснувшая под солнцем природа уже не отвлекает своим рыночным криком и безвкусным многообразием красок, мне здесь нравится даже больше. Я вижу слишком много оттенков и в выгоревшей траве, а вот от вопящей крикливости жизни совсем неуютно. Выгоревшая трава это красиво... Полупрозрачное биение сложных линий. Безвольно обвисшие листья, скрученные, застывшие в конвульсии стебли. Море - непрозрачно-синее, далеко внизу. И я бегу по старой, знакомой с детства дороге (мы ездим сюда семьей каждый год) - вниз, и в какой-то момент, уже не касаюсь земли, лечу, приподнимаемая восходящим нагретым воздухом, падаю в сторону моря на немыслимой скорости - суметь бы затормозить, если коснусь асфальта. Редкие прохожие идут вниз по левой стороне, кто с краю, кто ближе к центру - знак, что не прочь пообщаться с попутчиком, если таковой найдется. С утра все спускаются к морю - змеящейся фламбергом дорогой к немногочисленным галечным пляжам среди скал. Меня не видят, вся правая сторона моя, хотя и ее мало, я, наращивая скорость, срезая упругие повороты... Пропасть справа огромна. Дикое, скалистое ущелье, каньон в первобытной своей красоте и улететь туда совсем не хочется. Страшно подумать, на какой скорости я подойду ко дну.
Заглядевшись по сторонам, сбиваю бегущего вверх, вопреки всем приличиям, посреди дороги, Марка. Марк - это сосед. Ну как сосед - мы снимаем у местных место на одной поляне на огороде. Вы не подумайте, поляна благоустроена, закрыта от солнца виноградным пологом, выращенные из живых корней и ветвей невысокие перила с изящным плетением огораживают вычищенный родник, с выложенными на дне спиралями из камней. Три ванны - для питья, ниже - для купания, еще ниже - для стирки и мыться посуды. Палатки из плотной ткани, уютные лесенки в три ступеньки и простенькая летняя кухня - два костерка и целый строй закопченных котелков - их достаточно много чтобы не мыть грязные, а брать новые каждый раз. Хозяева, закрыв сезон, давно съехали, оставив быт и присмотр за участком на нас, и живем мы сами по себе. Мне нравится такая атмосфера, куда более дружелюбная, чем официоз гостиниц. Я голодная до общения - в нашем городке мне немного внимания перепадает - считают странной. Я странная, но людей люблю, хоть иногда и начинаю вглядываться в лица, прикидывая, как лучше обыграть эти черты, увековечить... Люди боятся быть увековеченными...
Марка я сбила на полном ходу, вместе покатились по дорожному покрытию, он взвыл, схватившись за разбитое колено.
- Куда летишь! - обиженно задохнулся он. Нет, полета он не видел. В его восприятии я появилась из-за угла, которого здесь нет.
- Сам бежишь, как ненормальный - возмутилась я. Бежать с такой скоростью, да еще и вверх действительно можно, только если у тебя есть для этого очень серьезная причина.
- Выселяют. Администрация - говорит Марк.
Вот хвостатый! С хозяевами все договорено и уплачено, а эти бесятся - столько денег мимо их кармана. И сумели протолкнуть закон, по которому кроме хозяев отдыхающие должны платить еще и властям поселения - совершенно непонятно, за что. Летом этих поборов не избежать - проверки особенно часто, а по осени забытое всеми, кроме сезонных ветров поселение вздыхает свободно. Некоторые все равно платят этот сбор, скорее по привычке, меня же новый закон возмущает настолько, что я не плачу его из принципа. И таких нас на поляне человек пять.