Сны о полетах стали другие, детальные, подробные. Мне казалось, я могу различать на плотность разные слои ветра, как связки натянутых мышц. Я чувствовала ветер, бьющийся в деревянную стену, и похожие на воздушные, ямы в воде, когда мы летели вниз с гребня волны, а предметы все вдруг теряли вес. Иногда ночами я выходила одна в бушующую ночь, кутаясь в предоставленные мне меха. До боли в зубах хотелось разбежаться по палубе и... Дальнейшего не хотелось. Ни приземления в ледяную воду, ни невозможности отыскать в буре несущийся наш кораблик.
По прошествии недели нас ссадили на бесконечную белую льдину. Вернее, пересадили на огромные парусные сани. Я сидела спиной к направлению движения (иначе ветер морозил лицо) и смотрела, как укладывается на мутно-серый лед тонкая снежная взвесь в возникающей за нами турбулентной зоне. Ветер нес поземку, она струилась, обтекая комья снега, струи ее, переплетаясь, оставались на льду сложным, ритмичным узором, в чем-то созвучным санному следу.
Потом как-то незаметно, без перехода потянулись поля. Мы ехали не то по реке, не то по дороге. Покачивались торчащие из снега правильными рядами стебли, оставшиеся после уборки урожая, и неправильно торчащие кусты полыни, порой надломленные, прячущие кудлатые соцветия в сугробах. Гигантские зонтики болиголова, снег за которыми темнел дорожкой осыпавшихся с них семян, и красные от мороза ветви ивняка, теряющиеся на фоне черного леса. Потом стемнело. Приехали мы глубокой ночью.
***
Красивка была просто само совершенство. Девушка лежала в огромном хрустальном саркофаге одетая в платье темно-красного бархата.
- Она прекрасна - сказала я заказчику.
- Сделайте так, чтоб это бросалось в глаза.
- Я уже знаю что делать - первым делом избавиться от избитой вампирической темы. Я представила ее, лежащей на снегу, одетую инеем - розу придется убрать. Не вписывается в концепцию.
- Не хотелось бы ничем вас ограничивать, но розу надо оставить. Знак невинности.
- Еще какие-нибудь требования?
- Веер в другой руке, гербовый щит у ног справа.
- Бюджет?
- Не ограничен. Чтоб вы понимали, что действительно не ограничен, я назову цифру в десять миллионов, но вам совершенно необязательно ее придерживаться.
- Мне даже сложно представить, что здесь можно придумать на такую сумму. Разве что уложить ее на ложе из брильянтов?
- Я бы попросил вас этого избегать. Вы не находите, что брильянты - совершеннейший моветон?
- Безусловно!
***
Брильянты все-таки пришлось использовать, вернее брильянтовую крошку в качестве имитации инея на ресницах. Когда я нарастила каждую ресничку остью из норкового меха, и они длинными спутанными тенями легли на щеки, лицо преобразилось. Кожу я отбелила. Никаких свинцовых белил - клиент настаивал на безопасных материалах, хоть я им и объясняла, что они не обладают такой сохранкой, и через несколько лет всю работу придется повторить. На щеках и плечах едва видимой, на грани восприятия голубизной вывела песню, подслушанную у снежного ветра. Волосы пропитала специальным раствором, чтобы лишить их блеска - покойник не должен выглядеть слишком живым. Ноготкам на руках придала сероватую прозрачность, расписала их трещинками под лед. Хорошо, что они длинные, не подпиленные - так руки смотрятся изящнее а пальчики длиннее. А вот кожа на подушечках пальцев такая, словно... словно, подпиливая ногти, ее пару раз задели напильником. Только они должны были бы быть тогда гораздо меньшей длинны... Нет, ногти у покойников растут, я знаю, ноготь он штука тупая и малотребовательная, тянет из организма, даже мертвого, пока есть ресурс. Но ресурса этого хватает на пару миллиметров, а тут все десять. Судя по всему, работы последний раз проводились лет пятьдесят назад, а телу... Не удивлюсь, если тысяча...
Я выдрала укрывавшие дно саркофага старые без всякого состаривания и отфактуривания кружева вышедшего из моды рисунка (надо будет выпросить их себе - хороший материал для работы) - и раздвинула кожух из ткани. Конструкция из спутанных трубок, часть которых, пронизывая кожу мумии, вростала в спину...