***
- Она хочет написать книгу. О ней, понимаешь?
Глаза отца горели, казалось, он помолодел лет на пять, пропали вечные круги под глазами.
- От меня что требуется? – устало спросила Аля уже в десятый раз.
- Просто рассказать о ней что-то, что охарактеризует её с лучшей стороны. Она была сложной девочкой, - отец замялся, - но ты же знаешь, это было показное.
Аля зло усмехнулась.
- Она была стервой и исчадием ада. И ты, дорогой папочка, этого не скроешь.
- Дочь, ну зачем ты так… - промямлил отец.
- Не смей называть меня так! – выкрикнула девушка. – Ты не имеешь на это права. Никогда, слышишь, никогда!! – и отвернулась к стене здания, на задворках которого они стояли.
Пётр Петрович растерянно заморгал глазами, его лысина покрылась потом, а так как на улице был мороз, влага превратилась в иней.
- Я же не хотел тебя обидеть…
Аля, внезапно успокоившись, снова повернулась к нему.
- Ты не обидел. Не может обидеть тот, кто ничего не значит. Но не нужно заменять одну дочь второй – это низко и подло. – Она резко направилась к входу в кафе, и уже на ходу крикнула.
- А о ней я расскажу всё, что знаю. Советую и тебе сделать то же самое.
- Бесит! – еле слышно прошептала Алевтина, закрыв дверь подсобки. За ней остался стоять тот неприятный тип. И что прицепился?
Телефон завибрировал в кармане фартука, и девушка поспешно полезла за ним. На дисплее светилась надпись «ОТЕЦ».
- Не вовремя-то как…
Выждав секунд двадцать, она всё же ответила, стараясь сделать голос более равнодушным, чем обычно.
- Дочь, ты на работе? – отец словно говорил сквозь вату.
- Да. – слишком резко ответила девушка. Её передёрнуло от того, как он к ней обратился.
- Я заеду? Нужно кое-что обсудить…
Аля молчала. Видеть родителя она не желала, равно, как и разговаривать с ним.
- Это касается Камилы. – добавил Пётр Петрович, и девушку словно обожгло. Она даже дёрнулась от неожиданности. Имя умершей сестры редко произносилось вслух отцом, да и она сама избегала его, как будто боялась призвать призрака.
- Хорошо. – выдавила она из себя и положила трубку первой.
Постояла минуту, глубоко вдыхая и выдыхая, стараясь унять внезапно задрожавшие руки, а потом принялась за работу - нужно расставить всё по полкам в том порядке, к которому привыкли, иначе Антон снова будет путаться и получит ещё один выговор. Почему она вообще думает о нём? Он ведь мужчина, а все они козлы, начиная с её собственного отца, вспомнившего о ней только после смерти второй дочери и заканчивая этим типом, облапавшим её взглядом в зале.
Бесит! Бесит! Бесит!
Аля остановилась, сжав голову руками и пытаясь сдержать слёзы.
- Господи, почему именно сейчас? Почему?! – проскулила она и медленно опустилась на пол, запустив пальцы глубоко в волосы и всё-таки расплакавшись.
Как же ей не хватало Вали! Он был ей нужен, необходим и жизненно важен. Единственный мужчина, которого она так сильно любила исчез из её жизни навсегда, так и не объяснив причину.
Странно, но его она не считала козлом или предателем. Да, была обида, сильная боль, непонимание, но ненависти она добиться от своего измученного сердца не смогла. Опустошение - вот верное и подходящее слов, чтобы описать, что она чувствовала. Поэтому и старалась заполнить эту нишу ненавистью к другим представителям мужского пола. Это было странно, не логично, не обоснованно, но для неё это виделось лучшим из всех решений.
Может, таким образом, она пыталась сохранить верность себе и ему, не скатиться по наклонной, как её мать поле ухода отца? А может, это единственное на что она была способна, но в чём не могла признаться самой себе.
- Аля, ты где? – послышался приближающийся голос Ирины.
Девушка резко вскочила, вытерла слёзы и с остервенением принялась тереть полку с посудой.
За этим занятием и застала её управляющая.
- А, ты занята. – она скривила ярко-красные губы. – Ладно, занимайся, я другого найду. – и вышла, громко хлопнув дверью.
***
- Она хочет написать книгу. О ней, понимаешь?
Глаза отца горели, казалось, он помолодел лет на пять, пропали вечные круги под глазами.