Он не думал о Боге или о том, что будет, когда придётся умирать. Что ждёт потом: он будет жить эфиром или же перестанет существовать вовсе. А может переродиться какой-нибудь собакой? Вариантов было много, но он предпочитал не думать вовсе. Жил по принципу будь что будет.
И вот теперь, чётко осознал, что Бог есть, и жизнь после смерти тоже. И Смерть, стоящая перед ним с протянутой рукой, слушает только Бога. А потому, если он хочет задержаться на земле, стоит просить Его. А как? В жизни он часто употреблял словечки вроде: о, Господи, или Бог его знает, но так делали все. И он не исключение. Как просить теперь?
- Сердцем. – шепнул кто-то. И он понял – да, сердцем. Слова пришли сами, они шли откуда-то изнутри, пронзали насквозь, и, вырвавшись на свободу, улетали ввысь.
Прошла секунда, другая, И Смерть, улыбнувшись спокойной улыбкой, сделала шаг назад.
- До встречи. - услышал он шелест Её слов.
Он знал, что встреча будет. От неё не убежишь и не скроешься, но он точно знал, что в следующую встречу будет готов. Будет ждать, словно старого друга, а пока у него есть время, которое он обязан провести с пользой.
13.
Камила не любила яркие вещи и громкие звуки, поэтому её похороны были скромными и тихими. Только родные и близкие люди, да усыпанной цветами холм.
День похорон выдался светлым и солнечным, и для Олега это было странным контрастом. Он помнил, как шёл вслед за машиной по кладбищенской дороге, под ногами шуршали листья, а в голове пульсировала мысль: «Слишком ярко для такой мрази, как ты». Хорошо, что люди не могут читать мысли друг друга, иначе его бы уже прогнали взашей с мероприятия, чему он был бы несказанно рад.
Парень криво улыбнулся своим воспоминаниям. Каждый раз, оказываясь здесь, на могиле первой любви, он вспоминал именно тот момент с похорон. Момент, когда маски были сорваны, а виновные наказаны. Каждый по своей мере. Одна гнила в могиле, а второй вынужден жить жизнью, которой всегда избегал и презирал. И неизвестно, кто легче отделался.
Подул ветер, швырнул в лицо горстку снежинок, и тут же стих, словно жалея о своем поступке.
- А ты не жалела ни о чём…- задумчиво произнес Олег, рассматривая смеющееся лицо на надгробной фотографии. Высокие скулы, слегка раскосые глаза, пухлые губы и чёрные как ночь глаза. Камила навсегда осталась красавицей, как и хотела.
Всё-таки он очень сильно её любил. До одури и помутнения рассудка, до дрожи в коленах и заплетающегося языка. До тех пор, пока не увидел истинное лицо своей возлюбленной и не возненавидел с такой же силой, с какой любил.
Олег так и не смог избавиться от неё. Даже после смерти, она являлась его неотъемлемой частью, каждый раз напоминала о себе застывшей глубоко внутри болью.
Он наклонился и положил на припорошенный снегом холм букет бардовых роз. Пожалуй, это было единственное, что она так любила в своей жизни. И единственное, о чём он не жалел.
- Надеюсь, ты довольна. – произнес он. – Иначе всё было зря.
Камила молчала. Глупо было ожидать от мертвеца ответа, но Олег ждал на протяжении семи лет. Ему казалось, что только так он сможет избавиться от её удушливого присутствия и вырваться на свободу, которая так была ему необходима.
14.
- Мой город засыпает. А мне-то что с того? … - процитировала Ника любимые строчки и откинулась на спинку кресла.
Часы показывали одиннадцать ночи, а статья была готова лишь наполовину. Информации было много, но каким боком повернуть? Как подать? С этим девушка не могла никак определиться.
- Бред какой-то. – нажав на клавишу «delete» она удалила весь текст. Эта попытка имела такой же исход, как и предыдущие пять.
Ника потянулась, выгнув до хруста спину, и помотала головой – шея затекла от долгого сидения за ноутбуком. Окинула взглядом комнату и скривилась. Уборка бы не помешала точно. Стол завален бумагой и папками непонятного происхождения, по краю в ряд выстроились разноцветные кружки, да и слой пыли в палец толщиной. И это не считая заваленного одеждой кресла, да наспех застеленной кровати.
- Что ж, не везёт мне в смерти, повезет в любви. Прям день Булата Окуджавы. – усмехнулась девушка и, захлопнув ноутбук, принялась за уборку.
Этот процесс всегда её успокаивал, настраивал на нужный лад и приносил порядок в сумбур мыслей. Как и всегда, к окончанию, она уже знала, что и в каком порядке следует изложить в статье, которую так ждал Роман Валерьевич. Руки чесались от желания сесть и начать творить!
Но звонок в дверь прервал её порыв. Звонили настойчиво и нетерпеливо.
- Кому там неймётся?! - в сердцах бросив салфетку, Ника направилась к двери. Часы показывали без четверти двенадцать.
- Красильников! И почему я не удивлена, а?
Парень виновато улыбнулся.
- Разбудил? Хотя не похоже…
Он стоял в дверях в распахнутом пальто, а на растрепанных волосах блестел снег. Чёрные ботинки были в грязи.
- Ты снова ходил к ней? - устало спросила подруга, прислонясь к стене и внимательно наблюдая за Олегом.
Он кивнул. Молча снял пальто, разулся и с присущей только ему хозяйской манерой направился в ванную. Девушка шумно вздохнула и также шумно выдохнула, закрыла дверь на замок и поспешила на кухню – ставить чайник. Друг явно нуждался в тёплом и крепком питье. Разило от него алкоголем на километр.
Олег молчал. Пил крепко заваренный чай, стараясь не морщится при каждом глотке – слишком уж много сахара положил, пытаясь заглушить горечь заварки.
- И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Прям вечер поэзии сегодня. – усмехнулась Ника.
Она не сводила синих глаз с друга, наблюдая за каждым его движением.
- Знаешь, я много думал, когда стоял над её могилой. И понял, что каждый мой приход к ней – это попытка досадить. Напомнить, что я здесь, я жив, а она... Её больше нет. Ни в чьей жизни. – Олег помолчал.
– Глупо, да?
Он теребил кольцо на указательном пальце левой руки. Кольцо было широким, из чистого серебра, окантованное сложным узором. Ника помнила, как долго выбирала, что подарить старому другу на день рождения, пока случайно не наткнулась на это кольцо. Оно не было дорогим, но так запало ей в душу, что она купила, не думая понравится ли оно Олегу. Ему понравилось.
- Скорее, странно. – задумчиво произнесла Ника.
- Почему?
- Она продолжает жить в тебе, и в твоем желании доказать, что она ничто. А странно, потому что я не пойму причины твоих поступков.
- Я сам не пойму. Всё так запуталось, Ник… - произнес он с надрывом, закрыв ладонями глаза.
- Расскажи. – она протянула руку и коснулась его предплечья. – Вместе распутывать легче.
Олег отнял руки и посмотрел на подругу. На миг девушке показалось, что он и правда расскажет, но время шло, а друг всё молчал и молчал, не сводя с неё взгляда.
- Я, наверное, пойду. Уже поздно. – выдохнул он, и Ника поняла, что Олег ей ничего не скажет. По крайней мере, пока.
- Можешь остаться. Я постелила на диване.
Парень кивнул и направился в комнату, оставив девушку в тишине. Она посидела ещё немного, нервно теребя край белой футболки, ей не давали покоя мысли, роившиеся в голове.
Резко поднявшись, Ника убрала чашки, выключила свет и направилась в свою спальню. Возле соседней комнаты, она остановилась в нерешительности, но всё-таки зашла внутрь и подошла к дивану, на котором лежал Олег. Он спал, подложив под щёку ладонь, но сон вряд ли был безмятежный – лицо усыпали бисеринки пота, а тёмные брови то и дело хмурились.
Посмотрев на него несколько минут, Ника вышла, аккуратно прикрыла дверь и войдя в свою комнату, села за ноутбук. Она не стала писать статью, вместо этого открыла папку с названием «Дело №…» и кликнула по второму файлу.
Открылась анкета с фотографией красивого молодого парня, лет двадцати четырёх от роду. Копна тёмных, слегка кудрявых волос, зелёные глаза, тёмные брови, нос с еле заметной горбинкой и тонкие губы.
«Красильников Олег Сергеевич» гласила надпись на первой строчке.
- Что же ты такое скрываешь, Олежа? – задумчиво проговорила девушка, подперев одной рукой голову, а второй нервно отстукивая по краю ноутбука.
Парень с фото молчал, как и парень, который спал в соседней комнате. А Нике необходимо было знать ответы, на пока ещё совсем неясные, но жизненноважные вопросы.