Извиваясь по-змеиному, доползла до стены и, используя ее как опору, села. Так-то лучше!
Передо мной встал воистину гамлетовский вопрос: звать на помощь или нет? Чье внимание я привлеку: спасителей или похитителей? Где те бандиты, которые гнались за мной по полю? Чем дольше думала, тем больше убеждалась, Маша и та парочка из леса работали сообща, торговали живым товаром. Если бы я не сбежала, оказалась бы в каком-нибудь подпольном борделе. Хотя мне всегда казалось, в подобных местах в цене совсем другие девушки. Во-первых, юные. Во-вторых, эффектные. В-третьих, с «буферами» и пышной пятой точкой. Я не подходила ни по одному пункту, могла похвастаться только размером одежды. Но он дался мне не с помощью диеты или жестких физических нагрузок, а достался от природы, точнее, от мамы. Она всю жизнь была тоненькой, осталась такой даже после родов. Я пошла в нее во всем, кроме размера груди и цвета волос. Невысокая, по современным стандартам малипуська в сто шестьдесят два сантиметра, лишь с намеком на женские прелести, сероглазая, с каштановыми волосами. И кондиции мои уже не изменятся – пубертатный период закончился, впереди только старость. Словом, я решительно не годилась для порно-чатов, однако меня все равно похитили.
Состояние живого товара неизвестных не волновало: ни миски с водой, ни корки черствого хлеба, ни намека на удобства. Между тем желудок и мочевой пузырь сообща требовали уделить им внимание. С одной из задач я кое-как справилась. Пусть не жалуются на дурное воспитание, сами виноваты. А вот с едой ничего поделать не могла. Я уже пришла к выводу, что злодеи планировали продать меня на органы, когда дверь сарая наконец скрипнула. Живо обернувшись на звук, только и смогла вымолвить многозначительное: «Эээ?»
То ли меня накачали наркотиками, то ли я угодила в секту старообрядцев. Толпившиеся у входа мужчины не признавали благ цивилизации, понятия не имели о гигиене и элементарной расческе. Половина из них и бритву в глаза не видела, обросла так, что Дед Мороз позавидует. Страшно представить, сколько живности водилось у них в волосах. Бэ! Грязные руки, обкусанные не менее грязные ногти, рубахи со шнуровкой у горла, мешковатые штаны и архаичная обувь на ногах. Не лапти и не сапоги, какие-то деревянные заготовки ботинок с задранным носом, походившие на голландские кломпы.
Увлеченная внешним видом визитеров, я не сразу обратила внимание на предметы в их руках. Они наводили на мысли о партизанской войне: вилы, остроги, колья, один даже топор принес. Спрашивается, зачем. Еще больше недоумения вызывал написанный на лицах у мужчин страх. Они смотрели на меня как на льва или тигра, толкаясь локтями в узком проеме, не решались приблизиться.
– Эй, может, кто-нибудь меня развяжет? – показав руки, раздраженно буркнула я.
На голодный желудок, знаете ли, не до вежливости. Вдобавок все болит, затекло, того и гляди конечностей лишусь.
Мужчины в ужасе отпрянули на улицу. «Анух, анух!» – пронеслось по толпе. Замечательно, они еще и не чехи. Чешский язык немного похож на русский, а тут какое-то карканье. Ладно, перейдем на английский. Я честно учила его десять лет, но с иностранцами прежде не общалась, поэтому не могла поручиться, что не превращу условный «привет» в «соусницу».
– Hey, guys! Will you untie and feed the girl? I will not run away, honestly.[1]
Бурление в мужских рядах лишь усилилось. Похоже, английского они тоже не знали. Или же испытывали жгучую неприязнь к янки и бабушке Лиз. Плохо дело! В какую же глухомань меня занесло? Причем, моно-гендерную, потому как ни одной женщины в радиусе ста метров не наблюдалось. Монастырь? Вряд ли, если только не ультра-сектантской направленности.
Но вот среди местных нашелся смельчак. Выставив вперед кол, словно такое субтильное существо, как я, да еще связанное по рукам и ногам, могло причинить ему вред, он с многообещающим гневным: «Дире анух!» пару раз ткнул меня под ребра. Больно между прочим! Пробовала возмутиться, но стало еще хуже. О правах человека в этом селении не подозревали, зато практиковали культ грубой силы. Проще говоря, меня ухватили за шиворот и под гогот толпы приложил об стену. Будто этого мало, еще и пнули. После безмерно гордый собой мужик ухватил меня за волосы и выволок на улицу. Шипя от боли, я пыталась вырваться, затормозить движение, но куда там!
На глаза навернулись слезы. Что им от меня нужно, за что они так со мной?!
Яркий дневной свет ударил в глаза, осветив то, что я мельком видела ночью. Только вот смотреть на все приходилось снизу, сквозь просветы между чужих ног.