Перед глазами мелькали земля, былинки, камушки и так по кругу. Временами попадались лужи. Разумеется, осаживать коня никто не собирался, и вскоре я мало чем отличалась от населявших недружелюбную деревню оборванцев.
В книгах обо мне позаботился бы командир, в реальности он поручил пленницу одному из солдат. Я не жаловалась, потому как на романтические отношения не рассчитывала.
Скорей бы мы доехали! Еще час такой тряски, и я отправлюсь на тот свет.
Словно услышав мои мольбы, отряд сбавил темп. И, о радость, мне придали вертикальное положение! Вот оно, блаженство!
Мы остановились возле ворот средневекового города. Все, как положено: высокие оборонительные стены, защитные башни с дозорными, даже острый шпиль собора имелся. Он сужающейся к концу иглой пронзал затянутые легкими облачками небеса. С погодой мне тоже повезло, холодновато для футболки, но не настолько, чтобы зубами клацать.
От нашего отряда отделился солдат, подъехал к вышедшим навстречу дозорным. Между ними состоялся короткий диалог, и ворота со скрипом отворились. Только вот в город мне отчего-то не хотелось. При виде нависшей над головой решетки с острыми зубьями смутная тревога только усилилась.
Так, Катя, спокойно! Город – всегда центр образования, а еще тут живут по закону, а не велению правой пятки. Только вдруг по местному кодексу полагалось казнить всех попаданок? Сплюнь, конечно!
Хм, ворота закрыли, а дверцу в них оставили нараспашку, заходи спокойно. Выходит, особый интерес вызывали только всадники.
Копыта цокали по булыжной мостовой, словно выложенной гастарбайтерами двадцать первого века – криво и волнами. Представляю, каково ехать по такой в карете, язык откусишь.
Город строили безо всякого плана, улочки хаотично разбегались от ворот, сливались и изгибались под всеми мыслимыми и немыслимыми углами. Узенькие, иные настолько, что двум всадникам не разминуться. Над головой покачивалось белье, сплошь линялое, поношенное. Дома жались друг к другу, практически у всех вторые этажи нависали над первыми, чуть ли не смыкались с жилищами напротив. Стиль – немецкий романтизм, то есть фахверк обыкновенный. Попадались экземпляры в одно окно или дверь на этаж. Видимо, земля стоила дорого, приходилось выкручиваться.
Из самых бедных районов, где пешеходы соседствовали со сточными канавами, мы переместились в кварталы для среднего класса. Дворцов здесь по-прежнему не наблюдалось, зато не пахло мочой и тухлой рыбой. Улицы чуть раздвинулись, дома стали шире, без жутких навесов на подпорках. Возле одного такого, совершенно непримечательного, на мой взгляд, мы остановились. Помогать даме, то есть мне никто не собирался, пришлось сползать самостоятельно. Сделала я это недостаточно быстро, о чем не преминул напомнить на своем тарабарском наречии солдат. Отвязав от седла, он взял меня на своеобразный поводок и поволок вслед за командиром на крыльцо.
Хм, а дом не так прост! На двери – кованый знак в виде перекрещенного меча и посоха, массивное медное кольцо вместо ручки. Командир пару раз постучал им по доскам, затем добавил еще кулаком. За дверью послышались торопливые шаги, и на пороге возникла женщина средних лет, одетая в серое платье в пол. На голове – чепец с кружевной оборкой. Он надежно скрывал волосы незнакомки, придавая ей сходство с монашкой.
Командир показал медальон и, обернувшись, ткнул в меня пальцем, сопроводив жест коротким вопросом. Женщина кивнула и посторонилась, пропуская гостей.
Как же тесно! В крохотной прихожей толком не развернуться, словно в транспорте в час пик. Из-за голов солдат ничего не видно, да и не позволяли мне без толку глазеть. Смирившись с участью статиста, привалилась к стене и прикрыла глаза. Желудок ворчливо бурчал. Терпи, еды тебе не полагается. Кровати тоже, учись спать стоя.
Щелчок пальцев возле уха вернул меня к реальности. Не дождавшись реакции, солдат дернул за веревку, и, с трудом перебирая ногами, я поплелась по скрипучей лестнице наверх, навстречу своей судьбе.
Глава 3
Наверное, в тот день я перевыполнила годовой план по синякам. С людьми в этом странном мире не церемонились. Меня постоянно пинали, толкали, шпыняли и применяли прочие силовые методы воздействия. Поневоле вспомнились истории об угрюмых стражах порядка, с разной степенью периодичности появлявшиеся в Сети. Но куда им до местных!
У лестницы двадцать пять ступенек. Я запомнила каждую, прочувствовала каждой клеточкой тела. Еще бы, ведь я трижды упала, еще несколько раз споткнулась.
Лестница оказалась винтовой, к концу у меня закружилась голова. Наверное, поэтому я в очередной раз не удержалась на ногах и со всего размаху рухнула под ноги… Собственно, кому? Осмотр я начала снизу, постепенно продвигаясь к лицу, поэтому первыми увидела сапоги. Добротные такие, начищенные, пусть и не новые. По форме они напоминали резиновые, только из кожи и небольшим каблуком. Размер однозначно намекал, сапоги мужские. Далее следовали штаны непонятного линялого цвета, в свое время то ли коричневые, то ли оливковые и рубашка на тон темнее крайне странного кроя. Приглядевшись внимательнее, поняла, что это верхняя одежда, причем сшитая из двух частей: глухого жилета с краями-хвостами и пристяжных рукавов. Жилет по пройме и вытачкам был украшен золотым кантом. Из-под воротника-стойки выглядывала белая рубашка. Она же мелькала в прорезях крепления рукавов. Выше воротника, само собой, обнаружилась голова. Герой моего фантастического и пока не романтичного романа оказался широкоплеч и безумно далек от аристократической бледности и точеных черт лица. Квадратный подбородок и низкий лоб однозначно намекали на сложность характера. Нос крючком и глубоко посаженные серые глаза лишь усиливали первоначальное неприятное впечатление. Никаких длинных волос цвета воронового крыла, небрежно перехваченных лентой. Короткие каштановые вихры незнакомца ерошились в разные стороны и, казалось, никогда не знали расчески. С возрастом тоже засада, но то, что передо мной не юный красавец, понятно сразу. Хотя в Средневековье рано старели.