Максим наклонил голову.
- Но, когда ты стал вампиром, я возненавидел тебя. И хочу сейчас ненавидеть, но не получается. Потому что, я безумно скучал, думал о тебе, когда сидел в аду, прячась от своей трусости.
- Ты не трус!
- Да, - согласился Димитрий, - я всего лишь плохой брат!
- Нет!
Максим шагнул навстречу брату, заключая его в свои объятья. Скупая, первая за долгое время, слеза скатилась по его небритой щеке. Обнимая своего младшего брата, он осознал, что в этом мире есть что-то важнее, чем абсолютная безоговорочная власть. Есть узы, которые не могут быть разорваны, только потому что они оба были всегда по разную сторону берегов.
- Я не могу согласиться! – услышал Максим шепот брата. – Прости!
- Ничего! – Максим ласково похлопал рукой по шее брата, отстраняясь. – Я понимаю! Но, если однажды захочешь быть на моей стороне, я снова подарю своему младшему братишке теплые объятья!
Выходя, Максим с теплой улыбкой взглянул на брата, стоявшего посреди комнаты, и исчез за дверью, словно призрак.
Слабости бессмертных
19
Когда ведьма стала душить Дэниела, Влад попытался помочь ему, но оказался пригвождён к полу. Ноги были ватными, каменными и совсем не сгибались. Магия, словно заполонила всю комнату своим сладким смертельным запахом. Ему оставалось лишь смотреть, как мучается вампир под железной хваткой Изабеллы.
И в эту секунду, когда он увидел, что жизнь почти утекает из тела вампира, Влад ощутил внутри себя неведомо откуда взявшуюся мощь, животную, ненасытную, такую, которую даже самой природой ему не дана была. И вой, звенящий вой в голове, сообщающий о смерти всей стаи. Этот вой разрывал его барабанные перепонки, лязгал, как скрипучее ржавое колесо в прохудившейся телеге. Он хотел закричать, чтобы высвободиться от груза обрушившейся на него боли, но не смог даже пошевелить губами.
Изабелла мгновенно ощутила чужую энергетику в комнате. Грязная кровавая аура опустилась невидимым покрывалом на их головы. Она взмахнула рукой, освобождая измученного Влада от окаменения. Но он продолжал стоять так, словно его ноги застряли в цементе. Ни один дюйм тела не двинулся даже на миллиметр. Затем ведьма хлопнула в ладоши, и Дэниел за ее спиной пал на пол, как куль.
- Слабаки! Эй, что с тобой? – она защелкала пальцами перед лицом оборотня, который уставился в одну точку. Его взгляд был проницательным, но разум был явно в другом месте. В глазах были видны красные вспышки, наполняющиеся желтым светом и взрывающееся прямо в зрачках.
- Что ты с ним сделала? – спросил Дэниел осипшим голосом, растирая горло. Эта чокнутая точно могла его прикончить, но он был чертовски рад, что она остановилась.
- Ничего я с ним не делала, - огрызнулась она, - и, вообще его уловка подарила тебе несколько минут жизни. Наслаждайся! Когда он очнется, я снова попытаюсь тебя убить.
- Валяй! Только походу, он не скоро очнётся. А пока он приходит в себя, мне нужно сгонять в одно место. Туда и обратно! Обещаю, я вернусь!
- Ага, размечтался, - ведьма скосила глаза на мертвого колдуна. – Хочешь уйти, расскажи, зачем убил колдуна.
- Это не моя тайна, - спокойно ответил Дэниел.
- Да, ты прав, - она так быстро согласилась с его словами, что Дэниел заметно напрягся. – Это была не твоя тайна. А моя.
- Верно!
- Раньше ты казался мне умнее, а, сейчас говоришь правду, и для чего…
- Я просто тебе не верю. Но и ты должна знать, что в моем рукаве запрятано немало козырей. Не то чтобы я торговался с тобой, но ты сама сказала, что я парень с сюрпризом.
Изабелла ухмыльнулась.
- Думаешь, я дура?
- Конечно, нет. Но ты женщина, влюбленная отвергнутая женщина. Некоторые наивно полагают, что влюбленные женщины мягки и податливы, но это совершенно не так.
- Да! – вскрикнула Изабелла. – Именно! Ты думаешь, я в восторге от того, что сейчас происходит или от того, что я чувствую каждый раз, когда просыпаюсь на земле? Сон – это чудесное место для того, чтобы забыть все горести и печали, но вот незадача, я снова просыпаюсь. Просыпаюсь с мыслью, что я одинока, что меня бросили несколько веков назад, и мне снова приходится разгребать то, что вокруг происходит. Когда я найду кулон, я избавлю всех вас от страданий. Может быть, когда-нибудь мне станет немного лучше. Может, однажды проснувшись я перестану испытывать внутри боль. А, теперь, давай, убирайся!
Дэинел взглянул на Влада. Тот по-прежнему стоял в оцепенении, не двигаясь. Белая маска ужаса застыла на его лице. Дэниел колебался. Мария увидела его сомнения, и насмешливо проговорила: