— И ты хочешь, чтобы я тебе поверила? — не веря в её бред спрашиваю ее.
— Насть…
— Выйдем- киваю я на выход. — И привяжи её обратно. Не больше метра чтоб. Я не шучу Дима- уже кричу на него.
— Хорошо- вижу, что не доволен, но меня это мало волнует.
— Дима, ты понимаешь, что со мной и с тобой было бы, если бы она ушла бы? — рычу на него припечатав к стене?
— Ну я не идиот же Насть, я ключи спрятал. Не похода она на своего брата ублюдка. Она хорошая. — настаивал на своём.
— И моё имя высветил. Я же просила, Дима! Так, — пытаясь успокоиться делаю вдох- выдох. — Ты знаешь, где моя машина, ты едешь домой. Я здесь остаюсь.
— Настя… что ты задумала?
— Дим, едь домой, не убью я твою подопечную. Завтра вечером приедешь обратно.
— Ну хорошо- немного неуверенно соглашается.
— И на будущее Дима, без самодеятельности… Этот не шутки, на кону наши жизни.
— Я понял. Ты сама убедиться, что она хорошая.
— Хоть трижды хорошая. Он её брат, и если ей надо выбрать, она выберет брата, каким бы ублюдком он не был. Потому что-то её брат, одна кровь у них, а ты никто ей. Сделай выводы сам.
— Черт. Ты права наверное.
— Давай, езжай домой, искупайся, отдохни, поговори с Нателлой, завтра съездить к ней надо. Потом приедешь сюда.
— А ты с ней не разговаривала?
— Разговаривала несколько дней назад.
— Что мне ей передать?
— То что-то надо привезёшь ей, а на счёт нас и того, что тут происходит- ни слова.
— Понял.
— Дима, ни слова!
— Понял я, больше косячить не буду.
— Вот и хорошо.
Девушка волком на меня смотрела, но меня это особо не волновало. Сидит тихо и на том хорошо.
Дала ей покушать, а сама села прослушивать то, что удалось записать сегодня.
Долгое и нудное обещание разделаться с похителями его дочери, изрядно надоедало. Оказывается они подозревают её «подругу «Лику и её отца, а так же они не списывают со счетов, что могут мстить за тех парней, которых они убили на днях. Тех самых, которые его дочь чуть не изнасиловали.
Интересный поворот. То есть его сыночку насиловать можно, а вот его дочь трогать нельзя.
Своего старшего сыночка позвал все таки домой, и он должен уже сегодня ночью прилететь.
Флаг ему в руки.
Мамаша его истеричка, говорила, что её сына надо увезти куда подальше.
Что меня удивило больше всего, так это то, что отец семейства позвонил таки своему блудному сыночку и рассказал, что случилось.
Честно говоря, я думала он захочет спасти сестру и сдаться надумает, ну на крайняк прилетит сразу же.
Но эта семейка способна удивлять.
Этот подонок сказал им, что из-за сестры не собирается в тюрьму и не собирается ни чем им помочь. Он согласен приехать домой, но не для того, чтобы оказаться на месте Оли.
Ну что сказать? Они заслужили такого сына.
Ну ничего, прискачет как миленький, тем более отец его лишил финансовой поддержки полностью, и обещал больше там его выходки не прикрывать.
Прекрасно. Все складывается просто прекрасно.
Написала Диме, чтобы он написал смс Кутаеву, прикрепив фотку, которую тоже скинула ему. Отправив фото, Дима должен был написать:
«Когда ваш ублюдок насиловал и убивал, вы его прикрывали и убивали не нужных свидетелей. Теперь ваша очередь оказаться по ту сторону баррикады. Почувствуйте всю боль того, что чувствовали те, которых вы ломали.
Р.S. Ваша дочь пока жива, но надолго ли, зависит от вашего младшего сына.»
— Насть, а время писать будем? Ну сколько им даётся? — спрашивал Дима.
— Нет. Пусть мучаются неизвестностью. Пусть помучатся. Они ещё долго свою дочь не увидят.
— Сделаю.
Ментов они позвали «своих», в органы все же он не обратился. Решил своими силами найти дочь. Похвально. Фотографию он показал им, но под угрозой казни, если кто-то узнает. Частный детектив которого он нанял, уверенно сказал ему, что это конкуренты. Идиоты. Тоже мне специалисты.
Кажется Кутаева особо не любят, не мало девочек попортил, может и среди их родственников, вот и делают имитацию бурной деятельности. Как то не профессионально они вели разговоры. Но расслабляться рано, надо использовать каждую возможность подслушивать их, и смогу обыграть их ходы.
— Я и спать буду на полу? — недовольно смотрит девчонка.
— А где вчера ты спала? — выгнув бровь спрашиваю.
— На матрасе втором.
— Какое благородное уточнение. — иронизирую. — Не бойся, я не тиран, будешь спать так же.
— Можно вопрос? — уже без агрессии в голосе спрашивает.