Если бы я только заранее знал, какое нечто будет выставлено здесь на продажу, просто попытался бы выкрасть этого модификанта из-под самого носа аукционного дома, вот и всего делов.
Но пошел бы он за мной сам? Или ему тоже успешно промыли мозги? Стерли память? Сделали из него послушную марионетку, выполняющую приказы своего хозяина? Отвратительно…
С детективом Кёном мы воссоединились на оговоренном до этого месте встречи возле третьего лота. Он сразу понял, что происходит нечто из ряда вон выходящее, но на все его вопросы я ответил довольно лаконично:
— Сам увидишь.
Ближе к началу торгов обеспеченные и заряженные гости начали стягиваться к возведенной у дальней стены импровизированной сцене, и мы тоже направились туда. Господа и дамы продолжали вести между собой светские разговоры, перешучиваться. Подначивать друг дружку и делиться своими ожиданиями, заключать пари. Кто-то даже окликнул меня несколько раз, но не добившись ответа, переключился на кого-то другого.
Я же чувствовал себя странно. Мысли превратились в кашу, голоса в какой-то момент слились в единую какофонию, а шестое чувство выступило на первый план, сигнализируя о том, что стоит быть начеку.
Еще бы моя симпатическая нервная система не сбоила, учитывая, что это один из самых напряженных аукционов, на которых мне приходилось бывать.
— Рад приветствовать вас, господа и дамы… — начал ведущий, поднявшись на трибуну и поклонившись собравшимся.
— Понеслась, — чуть слышно прошептала Мария рядом со мной, и я крепко стиснул зубы.
Либо десятый лот уйдет отсюда вместе со мной, либо сдохнет, не успев переступить порог бизнес-центра в компании нового хозяина. Не позволю я разгуливать по улицам модификанту с моим лицом. Решил это железно, и отступать от своих намерений не собирался, что бы ни произошло.
Первую половину торгов я провел в состоянии, близком к фрустрации. Никак не удавалось сосредоточиться. Спина покрылась холодным потом так, что ткань рубашки приклеилась к коже. Кончики пальцев подрагивали. Чувство «бей или беги» захватило меня с головой, но я не мог найти повода для столь яркой реакции организма.
И Джинхёк, и Мария с настороженностью во взгляде поглядывали на меня, а я даже не знал, что ответить им. С собой-то разобраться был не в состоянии, что уж там о других говорить?
— … а следующий лот для вас презентует человек, который…
— Поставщик?.. — выдохнула Мария. — Он здесь, Алекс, — легонько дернули меня за рукав.
Бей или беги. Бей или беги.
Меня затрясло. Тошнота подкатила к горлу, сцену перед глазами заволокло густой белой пеленой.
Твою мать… да что происходит-то⁈
— Один из самых успешных образцов…
Бей или беги.
— Эй, Алекс?..
— … большая часть которых успешно прошла все проверки и теперь готова для представления инклюзивным покупателям, — слышал я голос выступавшего на сцене мужчины, который с трудом пробивался сквозь шум крови в ушах.
Да сосредоточься ты, черт тебя возьми!
— Идеальный телохранитель с многократно усиленной выносливостью, скоростью реакции, а что самое главное — интуицией. Шестое чувство, как еще его привыкли называть. Да, вы не ослышались! Он способен устранить угрозу еще на подготовительной стадии, в отличие от обыкновенного человека…
Бам! Бам!
Голос поставщика стих в один момент, как и голоса собравшихся у сцены гостей.
Бам! Бам!
Громкий стук исходил откуда-то сзади, и я заставил себя медленно обернуться на его источник.
Весь зал замер в нерешительности, наблюдая за тем, как модификант со столь исключительной характеристикой покачивается взад-вперед и методично бьется лбом о пуленепробиваемое стекло витрины.
Бам! Бам!
Звуки были настолько оглушительными, что эхом раздавались по всему фойе башни. Почувствовал, как Мария вцепилась в мою руку и крепко сжала, а Джинхёк затаил дыхание.
Я напряг зрение до предела, несмотря на головокружение и непонятную панику, разгорающуюся во мне сильнее с каждой секундой. Заметил, как по стеклу витрины побежали мелкие трещины, становясь с новыми ударами всё больше и глубже…
— Охрана! — отойдя от первоначального шока, завопил ведущий аукциона. — Охрана!
«БЕЙ ИЛИ БЕГИ!» — отчаянно кричала мне интуиция.
Но было уже слишком поздно.
Витрина, защищающая модификанта от состоятельных гостей или же с точностью до наоборот, разлетелась вдребезги, и босая нога лота номер десять ступила на пол, орошенный брызгами стекла.
Лицо моего двойника не выражало ни единой эмоции. Он казался абсолютно спокойным. Даже в какой-то мере… блаженным, что ли, в отличие от меня. Только по лбу его вдоль носа бежала тонкая струйка крови.