— Э-э-эм… одну секунду, — ожила сотрудница отеля, как по щелчку пальцев, и принялась что-то быстро печатать на компьютере.
Да, странно, должно быть, когда постоялец уточняет дату выезда из собственной комнаты, но так уж вышло, что Седьмой ее в подробности заселения не посвящал. Достаточно было того, что он оплатил проживание за свой счет. Откуда у него взялись на это деньги, Джина уточнять не стала — не в том была настроении.
— Номер двести двадцать шесть… хм. Вы ведь Джина Чхве? Тогда ваш племянник оплатил номер на месяц вперед, всё хорошо, — подняла на нее глаза администратор, и девушка уставилась на нее в ответ не мигая.
— Племянник?.. То есть… ну да, племянник, — моментально вернула она себе самообладание.
«Оригинальную же роль он себе взял. Неужели нельзя было выдумать что-нибудь попроще? Да еще и на месяц… Как-то ну слишком уж предусмотрительно, что ли?»
Встав спиной к шахте лифта, я ухватился за тросы и, стиснув зубы, принялся спускаться по ним вниз. Задачка для неокрепшего тела та еще, хотя эта нагрузка нисколько не сравнилась бы по трудности с тем, что ожидало меня на третьем этаже. Но трудно — не значит невозможно, верно же? Вся моя жизнь оказалась бы бессмысленной сменой действующих лиц и декораций, если бы я позволил себе сдаться. Или проиграть.
Добравшись до кабины, спрыгнул на нее и воззрился на валяющихся в отрубе двойников. Трижды повторил про себя, что сами они не виноваты в своих извращенных моральных взглядах и чувствах, прежде чем опустился перед обоими на корточки и поочередно свернул каждому из них шеи.
— Мне пришлось, — тихо сообщил им напоследок с вымученной улыбкой, — потому что-либо вы, либо все остальные. Теперь-то никто не будет указывать вам как жить. Может, это и есть долгожданная свобода, которой вы добивались?
Стараясь больше не отвлекаться на сантименты, взглядом отыскал на крыше кабины аварийный люк, прикрученный болтами. Без инструментов открутить никак не получится, а следовательно, оставался единственный вариант — пробиться в кабину силой.
Вдох, выдох.
Замахнулся ногой и хорошенько приложился ею по люку. Раздавшийся по всей шахте грохот от удара едва меня не контузил, а на люке осталась всего лишь небольшая вмятина. Раньше я смог бы лучше. Намного лучше.
И замахнулся снова.
Большую часть жизни я считал, что сыворотка не имеет надо мной власти. Что я всего добился самостоятельно, создал себя сам, благодаря терпению и усердным тренировкам. Самое время доказать, какой из меня по итогу вышел человек, раз уж модификант слабый. Труды Хоку, будто с детства готовившего меня к этому самому моменту, даром не пройдут.
«Никогда не позволяй эмоциям взять над собой контроль, но в особенности это касается страха и отчаяния. Абсолютное бессилие может существовать лишь в нашем воображении, и ты сможешь выложиться на полную, Алекс, если независимо от обстоятельств и своего состояния будешь верить, что способен на большее».
Следующий удар смял крышку люка сильнее, и я продолжал усердно наносить всё новые и новые, пока мне не удалось окончательно выбить ее из креплений. Крышку вдавило в кабину лифта, и тогда я спрыгнул следом за ней.
У меня были причины ненавидеть Хоку после всего, что узнал о нем от Хэвона, но я не мог позволить себе этого. Если мыслить в подобном ключе, то что мешало мне возненавидеть весь мир, в который я пришел исключительно как часть масштабного генетического эксперимента?
Уже со временем я осознал, что способен избрать путь самостоятельно, а предназначение — понятие относительное. Ведь следовать ему совершенно необязательно, раз уж ты нашел иную цель в жизни.
Ухватившись за створки лифта и плотно стиснув челюсти, раздвинул их в стороны. То же повторил со створками, разделяющими меня с коридором третьего этажа, и, тяжело дыша, шагнул в образовавшийся проем.
Мысли о том, достоин ли я спокойной, мирной жизни без забот, учитывая свою богатую биографию, больше не вызывали во мне диссонанса. Я сам решу, чего достоин, а чего нет. Но сперва…
Шаг за шагом я шел по пустынному коридору, уверенно глядя прямо перед собой.
Желание жить всегда возобладает над стремлением покинуть этот мир, и насколько бы Седьмой ни превосходил меня в остальном, столь весомое преимущество оставалось на моей стороне и останется на ней до самого конца.
Сигма будто бы ждал моего прихода. Стоял, привалившись к стене со скучающим видом, и разглядывал зажженную в руках сигарету. Он не сделал ни одной затяжки. Просто молча стоял и наблюдал за тем, как она медленно тлеет, зажатая между пальцами.
Никогда прежде не видел Седьмого настолько… умиротворенным. Это даже несколько выбивало.