"Не надо, этого хватит, — нервно шептал Лиррам. — Осталось последнее.."
"Клятва. После нее и закончим", вовремя вспомнила я. Он ее дал. Серьезная вещь, я чувствовала магию в каждом слове, такую не нарушишь просто так. Я вообще стала улавливать мне только мысли, но и тщательно скрываемые эмоции Лиррама. Сказывался обряд или из-за волнения он уже плохо контролировал себя. Скорее и то, и другое. Последние слова я произносила быстро, надоело оттягивать неизбежное, слишком много навалилось сомнений. Окровавленную ладонь я так и не убрала от дракона, тем удивительнее было наблюдать, как по моей руке вверх устремилось красноватая дымка. Я испугалась, хотела отдернуть руку.
"Расслабься, ты должна позволить мне войти", услышала нетерпеливый голос дракона.
Ну должна, так должна. Ощущение было неприятное, будто внутри гуляет ветерок и никак не может угомониться.
"Нет, так дело не пойдет. Прости, дорогая, но сейчас будет больно", с сожалением сообщил мой временный сосед.
А потом пришел огонь, он вспыхнул в сердце, разливаясь пожаром по всему телу. Суставы заскрипели, затрещали, выворачиваясь, боль затуманила разум. Крик вырвался из горящего горла, долгий, пронзительный, отчаянный. А потом был рев, от которого задрожали камни. И желание выплеснуть огонь из груди стало неимоверным. Избавиться от него, выплюнуть, вырвать из себя.
Зал озарился струей пламени, от которого плавилось все вокруг. А тело устремилось наверх, к небу, к звездам. Хотелось глотнуть свежего воздуха, ощутить запах разнотравья, услышать шелест волн, расправить крылья.
Когти цеплялись за скалы, кроша камень. Золотистые всполохи пробегали по алой коже. Путь наверх не занял много времени, расправив крылья, ночное небо огласил восторженный рев дракона. Мой рев. Небо звало. Манило. Вверх, к звездам. Неужели сладость полета так близка? Толчок сильных ног, взмах крыльев, сначала неуверенный, потом второй. И вот когда тело оторвалось от земли, а душа возликовала, что-то или вернее кто-то упал мне на спину. Мерзкое животное вцепилось в загривок зубами, обхватило лапами, умудряясь обвить своим хвостом мой. Оно хочет мне помешать насладиться полетом?! Не бывать этому! Вверх! В небо! Скинуть этого наглеца! Размазать его о скалы! Крылья мои сильны, а ярость не знает пощады!
Огненной стрелой, разрезав ночной мрак, я несусь вперед. Все выше и выше. Воздух бьет в ноздри, голова кружится от переполняющей эйфории полета. Сила. Мощь. Свобода. Вот оно счастье!
Отвлекает только наглец на моей спине. Да как он смеет! Его зубы покусывающие мою шею, мягкое, успокаивающее урчание, одновременно бесило и дрожью удовольствия отзывалось во всем теле. Сознание раздваивается, одно млеет, ждет чего-то большего неизведанного, другое в неистовстве пытается избавиться от седока, брезгливо передергивается от грядущих перспектив. Но наглец не так прост, он цепко держится, постепенно пробираясь все выше, его не пугает ни высота, ни резкие падения вниз к самой воде.
"Он хочет убить нас, — нашептывает кто-то. — Доверься мне, не дай нам погибнуть".
Но страха нет, есть только предвкушение, будто тело догадывается зачем седок пробирается к моей голове.
"К нашей, дура, к нашей!!!", крик немного прояснил мысли, развеяв туман в сознании.
"Не кричи на мою девочку, тварь! Ириша, солнышко, любимая, красавица моя, я тебя и раньше любил без памяти, а сейчас просто обожаю. Ты божественна!", воркующие нотки в знакомом голосе и сами слова наполнили душу радостью. Я красивая! Конечно красивая! Я самая лучшая! Кто посмеет сказать иначе?! Всех порву, растерзаю!
"Дура, сбрось его, ему только наше тело нужно, — опять ворвался противный голос, окатывая брезгливостью".
"Не слушай его, любимая. Борись. Ты нужна нам. Выгони это прохвоста. Моя девочка, моя умница, я так тебя хочу!", неприкрытое восхищение заставило расслабиться, и на время зависнуть в бреющем полете. В разум закралось сомнения, а так уж плох мой наездник, может мы ошиблись? Наглец воспользовался затишьем, подтянулся выше и вонзил зубы в мое ухо, по телу прокатилась жаркая волна, вырывая из горла довольный рык.
"Богиня, ну почему у баб вместо мозгов инстинкты?! — взвизгнул чей-то голос, мне он совсем не нравился, раздражал"