Люди стали оглядываться друг на друга, пожимать плечами. На миг у Шифры мелькнула шальная мысль. «А ведь я знаю!»
— Мы будет отсчитывать время по жар-камню, — сказала она чуть ли не шепотом. Поймала на себе несколько недобрых взглядов.
— И как же? — спросил Гектор.
Она смущенно опустила глаза. Какая же дура! Посмела встрять в разговор мужчин…
— Ты так и будешь молчать?
— Дело… — Мысли разбегались. Лишь усилием воли удалось взять себя в руки. — Дело в интенсивности пламени. Огонь в жар-камне горит неодинаково — то слабеет, то становится ярче… И я… Я подумала… То есть мне кажется, что мы могли бы отсчитывать время по…
Лоб словно сжал невидимый обруч, сердце учащенно забилось. Она слишком глупа. Сейчас её поднимут на смех.
— То есть ты предлагаешь анимамы отсчитывать с того момента, когда жар-камни начинают сами собой разгораться?
— Да…
— А ведь неплохая идея, — неожиданно поддержал Гектор. — Вот только кто будет следить за огнем?
— Если Шифра предложила, то пусть сама и смотрит за ним! — заявил Теш.
Улыбнувшись, вожак кивнул.
— Вот и решили! А теперь давайте поедим.
Нежное мясо таяло во рту, но Шифра не спешила быстро есть. Она отщипывала небольшие кусочки, клала в рот и тщательно пережевывала. И дело было не в удовольствии: некоторые в группе буквально заглотили еду, отчего их неподготовленные желудки исторгнули пищу обратно. Шифра не хотела блевать у всех на глазах.
Рядом с ней сидели на камнях старая Эрода и сутулая Хуфра. Они изредка перебрасывались короткими репликами, но в основном слушали рассказы Гектора про подземный город Юменту. Шифра пыталась представить место, где бы люди обитали тысячами, но получалось плохо. Память подводила. По словам вожака выходило, что Мезармоут был единственным местом, где обитали люди. Следовательно — их группа когда-то жила там.
«Но почему тогда я ничего не помню? Почему не могу представить башню перехода из Юменты в Венерандум? Почему не помни красивых домов? Ведь это должно отложиться в памяти!»
Оторвав очередной кусочек мяса и бросив его в рот, Шифра закрыла глаза. Не надо сейчас себя мучить. Еще не время. В конце концов, она не все забыла из прошлой жизни: например, была уверена, что их имена совпадали с названиями менсе: Коммититур, Энти, Кор, Пилос, Шифра, Хуфра, Сиф, Териф, Эрода, Воруб, Теш и… Она запнулась. Гектор должен был иметь имя Паэр, но…
— Раздевайся!
Вынырнув из пучины мыслей, Шифра подняла голову. Над ней возвышался Коммититур.
— Раздевайся! — повторил он.
— Послушай, мы же еще едим… — попыталась вступиться старая Эрода.
— Заткнись! Я не с тобой разговариваю!
Гигант схватил её за локоть и потянул к себе. Она уронила кусок мяса и начала вырываться, но проще было задушить голыми руками алахама.
— Отпусти! Я не хочу!
Размахнувшись, здоровяк ударил раскрытой ладонью её по щеке. Правую часть лица пронзила острая боль, ноги подогнулись, и Шифра упала прямо в пыль. А Коммититур продолжал бить её по голове.
— Хватит! — раздался чистый сильный голос Гектора.
Удары прекратились, Шифра замерла, боясь пошевелиться. Взор не отрывался от камушков на холодной земле. Хотелось оказаться как можно подальше от этого места, от этих людей… Чем она заслужила такое обращение?
— Я хочу трахнуть ее! — заговорил гигант Коммититур. — После еды мой член встал. И мне нужна девка!
— У нас новое правило: женщины не будут ни с кем спать, если сами того не захотят, — сказал Гектор.
Шифра позволила себе глубоко вздохнуть.
— И кто так решил? — спросил здоровяк.
— Я! А теперь уйди с глаз моих долой.
— Но, Гектор!
— Я сказал: больше никто не тронет девушек! Мы не животные.
Она услышала шуршание сандалий рядом с собой, сжалась.
— Когда мы бродили в темноте, ты разрешал брать женщин! — чуть ли не обиженно воскликнул здоровяк.
— Теперь все изменилось.
— Это потому что я тронул твою бабу, да?
Долгая тишина. Проглотив вязкий комок в горле, Шифра мысленно обругала себя. Нельзя расслабляться! Надо было сидеть подальше от группы. Либо дать без лишних препирательств гиганту то, что он хотел…
— Коммититур, я все сказал. Ни ты, ни кто-либо другой больше не коснется женщин в группе.
Она услышала, как здоровяк, тихо ругаясь, прошел мимо нее и направился к озеру. Внезапно словно гора свалилась с плеч, а изнутри ушел противный, склизкий страх. Шифра подняла голову. На колени рядом с ней опустился Гектор и положил ладонь на плечо.
— Ты в порядке?
— Со мной все хорошо, — сказала она.
— Давай сядем у жар-камня.
Возле огня ей действительно полегчало. Посмотрев на группу, она поймала завистливый взгляд сутулой Хуфры. Остальным же было на нее наплевать. Тяжело вздохнув, Гектор сел, скрестил ноги и уперся ладонями в колени. Некоторое время молчал, затем взял вареное мясо с валуна и протянул ей.
— Ты должна поесть.
Шифра с благодарностью взяла еду, в животе протестующе заурчало. После случившегося кусок не лез в горло.
Гектор наклонился, прошептал в ухо:
— Сядь ко мне как можно ближе. Пусть остальные думают, что ты спишь со мной. Тебя перестанут обижать.
Она пододвинулась к нему. Его запах пота показался приятным и возбуждающим. С удивлением поняла, что давно уже ни с кем не спала.
— Побудь со мной немного, — попросил Гектор.
Шифра кивнула.
— Хорошо…
Так они и сидели молча, наблюдая за танцующими языками пламени жар-камня. Впервые за долгое время Шифра почувствовала себя счастливой…
Глава третья. Гектор
Приблизительно пять анимамов спустя
Наш путь казался бесконечным. Дорога петляла по влажным и удушливым подземным переходам. Со сталактитов срывались мутные вязкие капли, падали на разгоряченное лицо, заставляя каждый раз вздрагивать. Сандалии износились, отчего камешки больно впивались в ноги. Кожа на стопах давно должна была загрубеть, но она оставалась слишком чувствительной. Остальные в группе страдали не меньше меня.
Однако мы продолжали путь. Изможденные, доведенные до отчаяния, с бесконечной тоской в груди. Изредка делали остановки, чтобы поесть стухшее мясо и немного передохнуть. В свете пляшущего пламени я видел, как сильно люди походили на куклы: безжизненные глаза, тупые лица. Хотелось подбодрить их, уверить, что не все еще потеряно. Мы дойдем. Обязаны после всего случившегося. Но слова так и оставались несказанными.
Мы шли. Брели, волочились, ковыляли. Некоторые падали и уже не могли встать без посторонней помощи. Тогда мы останавливались и объявляли привал. Я с горечью замечал, что наши тела вновь покрываются грязью. Порой внутренний голос молил вернуться обратно, в ту пещеру с озером. Но отчего-то я все равно шел вперед.
Боги милостивые… Простите меня… Почему вы так издеваетесь над нами? Что мы сделали такого, что так караете нас? И неужели наша судьба теперь бродить неприкаянными душами по этим подземным каналам в тщетной надежде найти успокоение? Молчите, твари… Убейте уже наконец!
«Прекрати, — заметил внутренний голос, — ты сходишь с ума».
— С тобой все хорошо, Гектор? — спросил Теш.
Еще вчера доверил ему нести жар-камень. Он держал пламя бережно, на вытянутых руках. Старался идти чуть впереди всех, чтобы освещать путь.
— Скоро объявим привал, — ответил я. — Похоже, сегодня опять придется спать голодными.
— У меня еще осталась пригоршня орехов.
Я устало кивнул, сильнее сжал эфес гладиуса. Честно говоря, меч уже негоден: лезвие притупилось, погнулось. Но не могу избавиться от оружия, потому что другого у нас нет. Поднес левую руку к глазам, покатал между пальцами шарики жар-камней. Мы их нашли тогда в норе алахама. И, к сожалению, они не горели. Пробовал подносить к пламени, читал молитвы богам — тщетно. Но все равно не выкидывал их.