Он держит в руках розовый дневник для девочек, чтобы песок не попал на него.
Я просто улыбаюсь и киваю, пока продолжаю засыпать песком его ноги.
— Как твое имя? — спрашивает парень.
Я смотрю на него и смеюсь.
— Тебе придется угадать. Это правило не может быть нарушено.
— Джейн, — говорит он.
Я смеюсь.
— Пит?
На тот раз я смеюсь от неловкости:
— Пит? Это имя для мальчика, а не для девочки!
— Просто скажи мне, никто не узнает.
Я качаю головой. Я знаю, какие правила можно нарушать, а какие — нет, потому о том, чтобы сказать ему мое имя, нет и речи.
— Адмирал сказал, что мы можем быть друзьями.
Мой папа и правда сказал так. Я это слышала. Но этого недостаточно, чтобы нарушить правила. Никаких имен. Это первое правило в числе многочисленных. Только кодовые имена. Но кодовые имена еще более секретны, чем обычные имена. Меня отшлепают, если узнают, что я сказала свое кодовое имя кому бы то ни было. Но если никто не может знать мое кодовое имя, зачем они тогда вообще нужны?
— Это мой праздник, — говорю я парню и тем самым меняю тему разговора. Он внимательно смотрит на меня, и его глаза такие зеленые. Мы оба ведем себя немного невоспитанно, но я не могу ничего поделать. Словно я вижу красивую рыбу, когда плаваю под водой с дыхательной трубкой. Красивая рыба может вас ужалить — как говорит мне Ник. Мне непозволительно трогать ничего красивого под водой. Но я не могу ничего поделать, эти рыбы-львы такие прекрасные, я не могу не прикасаться к ним.
— Меня жалили прежде, — говорю я парню.
Он хмурится.
— Кто?
— В основном медузы. По ногам. Я иногда наступаю на них. А, — я указываю ему на кончик пальца, и он искоса смотрит на него, — рыба-лев ужалила меня сюда. — Я улыбаюсь, но он не улыбается в ответ. — Я трогаю их. — Его глаза такие же красивые, как и те рыбы.
— Зачем ты вообще их тро..
— Мне сегодня исполняется шесть, — говорю я ему, чтобы он больше не думал про этих рыб. Мне просто нравится прикасаться к ним. Я хочу чувствовать их. И их жала не всегда ранят меня. Они жалили меня примерно четыре раза, но я трогала много таких рыб. Они не всегда меня жалили, и сейчас я знаю за какие места их можно трогать.
— Я знаю, — отвечает он грубым голосом. Его тело немного расслабляется. — Сегодня мне тоже Шесть (прим. ред. — Джеймс имеет в виду, что в этот день его посвящают в киллеры, он становится номером Шесть), ты понимаешь, о чем я?
— Да, — я склоняю голову к плечу и смотрю в его зеленые глаза, в то время как продолжаю посыпать песком его ноги. Большинство взрослых не хотят играть со мной, и я никогда не удостаивалась, чтобы на меня смотрел киллер. Но он пока неполноценный киллер, сегодня, можно так сказать, его день рождения, день посвящения. Именно после этого дня он станет убийцей.
Я поднимаюсь и бегу, чтобы взять палку, которая лежит рядом с моим полотенцем, а после опускаюсь на влажный песок. Морская волна отступает и это лучшее время, чтобы начать рисовать. Когда приходит волна, она смывает мои рисунки. Но когда волна отступает, они остаются на влажном песке до того момента, пока солнце не иссушит их и ветер не разнесет сухие песчинки, оставив после себя лишь легкий намек на рисунок.
Я подползаю к самому краю воды, поворачиваю голову и смотрю на него. Он смотрит на меня через плечо. Внимательно наблюдает за мной.
— Я нарисую тебе картинку! — кричу я ему.
Он кивает и улыбается, когда мой отец подходит к нему и садится рядом. Я знаю, что они говорят обо мне, но мне все равно. Я просто рисую картинку. Сначала рисую ноты. Я учусь играть на пианино, поэтому могу нарисовать разные ноты. Я рисую ноты, которые записала на прошлой неделе. Они простые, но мелодия сложилась очень милая, я напевала ее неделями, перед тем как решилась записать ее в нотах.
Затем я рисую пианино и себя, в тот момент, когда играю на нем. Еще рисую виолончель и гитару. Папа подходит посмотреть, что я делаю и, не нарушаю ли никаких правил, затем разворачивается и уходит. Я оглядываюсь и вижу, как мой отец уходит вместе с зеленоглазым убийцей. Я вижу, как папа кладет руку ему на плечо, и они говорят о серьезных вещах. Я вижу это по выражению их лиц.
Затем они оба смотрят на меня, и киллер качает головой. Я не могу понять его выражение лица.