«Господи, - простонала я мысленно, - только поехавшего на всю голову старикана мне сейчас не хватало. Чего ему неймётся-то? Только не говорите мне, что он из психиатрической лечебницы сбежал».
- Я плакала, потому что мне было больно! – как маленькому ребёнку стала объяснять ему простые истины. - Людям свойственно грустить, если кто-то уходит из их жизни. Скрывать эту тяжесть в силах не все. Мужчины, к примеру, сдерживаются. Да, и вообще, дедушка, Вы сами должны всё это знать. Не первый год ведь живёте. А теперь простите, мне пора работать.
Уткнувшись в бумаги, даже не заметила, как он ушёл.
Вечером, в сумерках, когда зажглись городские фонари, я медленно шла по мокрому тротуару, вдыхая аромат свежеиспечённого хлеба. Кто во дворе был пекарем от бога, мне неизвестно, но судя по тому, откуда доносился запах, жил этот человек в соседнем доме.
Я подошла к двери подъезда и заглянула в сумку в поисках ключа. В привычном кармане его не нашлось, поэтому с беспокойством начала рыскать по всей сумке. Поняв, что результата не добьюсь, присела на корточки и стала доставать содержимое.
- И всё-таки... – на этот раз я подпрыгнула так, что все предметы, лежащие у меня на коленях, рассыпались. - Зачем так остро реагировать на такого безобидного, как я? – засмеялся старикан. - Я всего лишь хотел задать последний вопрос перед уходом.
Куда он собрался уходить, меня не особо волновало. Гораздо важнее было то, что ключей я так и не нашла, из ежедневника вылетели некоторые листочки и испачкались, а моя пудра раскрошилась. Я опустилась вновь на корточки и оперативно принялась всё закидывать обратно, замечая, что он всё ещё стоит возле меня! От подобного преследования и напора я чувствовала себя, мягко говоря, неуютно.
- Просто ответь: чего бы ты хотела? Чем я могу тебе помочь? – настойчиво спросил он, выделив ударением слова «ты» и «тебе».
- Послушайте... – решила всё же достучаться до надоеды.
- Я всё это уже слышал, дитя! – нетерпеливо перебил он. - Ты хочешь, чтобы я ушёл и больше не беспокоил тебя. И твоё желание сегодня же исполнится! Но помимо этого, что?! - закричал уже.
Я испугалась, а рука активнее стала перебирать мелкие предметы уже во внутренних карманах сумочки. Мысли в этот момент путались, но я знала, чего, а точнее, кого хотела. Яшку! Но его не вернуть. Ещё, чтобы этот сумасшедший отстал от меня! И что греха таить - избавиться от боли, от тоски, от одиночества, от всего! Мне было страшно чувствовать себя никому не нужной. Мать сбежала с каким-то хахалем, отчиму на меня плевать, а муж и вовсе мёртв. Да и не маленькая же я, в самом деле, сама со всем справлюсь. Но всего этого так и не решилась сказать вслух. Только тихо попросила:
- Дедушка, пожалуйста, идите домой. Любой человек хочет счастья, и я не исключенье. А Вы не волшебный джинн, чтоб исполнять желания. Идите уже, - наконец, нащупала ключи, приложила «таблетку» к домофону и стрелой влетела в подъезд.
В тот вечер я долго не могла уснуть. Ближе к полуночи всё же не выдержала и включила камин. Когда-то Яков очень гордился тем, что, хотя бы электрический камин в доме есть. Забавный такой был – каждый вечер включал его и завороженно смотрел на огонь. Я же устраивалась где-нибудь рядом и наблюдала за ним, изучала его профиль, запоминая каждую чёрточку.
Вскоре сон начал меня одолевать, и я полностью расслабилась. А уже в полудрёме почувствовала себя необычайно странно.
Глава 3. Переход
Мне снилось, будто я лечу. Вначале парю в облаках, затем смотрю из космоса на Землю, вижу наше Солнце, которое по размеру не больше обычной электрической лампочки. Я плыву в темноте, абсолютной невесомости, теряя дыхание жизни, но при этом ужасно счастливая оттого, что мириады звёзд светят ярко, что Млечный путь вытекает словно из ниоткуда и россыпью миллионов драгоценных камней окутывает всё пространство вокруг меня. А потом я сталкиваюсь с дырой, в которой бушует тьма. Моё тело сковывает страх и понимание, что эта встреча может стоить мне жизни. Я пытаюсь повернуть назад, но меня затягивает! С такой силой, что кажется, будто внутренности летят впереди меня, а волосы, прежде такие невесомые, тяжестью опрокидывают мою голову куда-то назад. И это тянется целую вечность, повторяясь раз разом и оглушая меня могильной тишиной. Настолько безгласной и протяжной, что кажется, если бы кто-то закричал, я бы всё равно не услышала.