- Вы больной?
- Нет, - несколько растерялся мужчина, - недугом не страдаю.
- А вы сходите к врачу, да проверьтесь! - прикрикнула на него, видя хоть какое замешательство. - С кем я могу говорить, кроме вас? И вот так лучше, - я дёрнула руку изо всех сил так, что она наконец выскользнула из его загребущих когтистых лапищ, — А теперь простите, будни у жриц тяжкие, работы непочатый край, а всякие… кони в пальто, или как там вас, меня не интересуют. Адьёс!
Я развернулась и решительно шагнула, моля бога, чтобы сработало, но не тут-то было. Он схватил меня за локоть и притянул к себе.
- Эй! – вскрикнула я, - Вы что…
Мужчина сказал что-то невнятное на своём птичьем языке и, довольно улыбаясь, потянулся к моим губам. От такой наглости, мои глаза наверняка стали размером с чайное блюдечко! Вот-вот могло произойти нечто… Но фигушки! Я прикрыла свободной ладонью рот и понаблюдала, как этот представитель племени шалов с закрытыми глазами, в стиле пафосной романтической мелодрамы, прикоснулся губами к моим пальцам.
- В приличном обществе мужчины целуют дамам пальчики, а вы ведёте себя как нахал! Причём пернатый!
Едва шал отстранился, его брови с удивлением полетели вверх, вытянув за собой всё лицо. С каждым мгновением в глазах всё сильнее плескался гнев, а яркая доселе радужка потемнела до цвета болотного ила.
«Поздравляю, Людмила!» - с иронией произнёс высший дух, - «Отказ шалу грозит смертью.»
«Как…» - новость застала меня врасплох и шокировала настолько, что вмиг пропали все слова.
- Что здесь происходит?
Услышав голос своей бывшей наставницы, моя душа окончательно ушла в пятки.
- Только не это, – прошептала, глядя на бугристый подбородок шала.
Словарь (пополняется по мере написания):
*Савари – уличная мошкара.
Глава 17. Обряд
- Эсса, что всё это значит? Неужели ты забыла то, что написано в уставе? Мужчина прикасается к тебе на людях! А вы? Как вы посмели осквернить тело жрицы? – Дэра высказывала своё недовольство, а я пыталась выровнять дыхание. Следовало бы что-то придумать, но мозг упорно отказывался работать. В мыслях была только бездонная пустота.
«Тебе ничего не надо придумывать, дитя», - ласково произнесла Сира, - «Шал всё сделает вместо тебя».
«Шал?»
Я вскинула голову и обнаружила его без капюшона. Пепельные волосы, меж которых выглядывали тонкие и длинные перья нежно-голубого оттенка, серебрились под утренним солнцем. На кончике уха, которое теперь виднелось полностью, росла смешная кисточка из коротких волосинок. Остроносый, с широким лбом и тонкими губами. Непонятно с чего, мне вспомнилось выражение «белая ворона». И если не считаться с переносным смыслом, а воспринимать фразу буквально, то именно ею и являлся шал – белой вороной в обличье человека.
Я услышала тихий то ли всхлип, то ли вдох и взглянула на Эсс. Дэра стояла как истукан и хватала ртом воздух, а девушки вылупили глаза и так же не могли произнести ни слова. Через мгновения, словно придя в себя, они в разнобой выкрикнули: «Простите! Пощадите!», и разбежались. Вот именно, что убежали, путаясь в юбках и судорожно выкрикивая какие-то выражения.
«А почему они...?»
«Сира, ты где её такую недалёкую нашла?» - недовольно пробубнил в мыслях высший, отчего я вмиг обиделась.
«Людмила, в этом мире многие страшатся шалов», - проигнорировала колдунья вопрос злыдня.
«Тогда почему вы велели мне не показывать страха?»
«Он к такому не был готов. Шалы ждут от людских женщин страха и покорности, порой натыкаясь на ненависть. Но храбрость и бесстрашие не встретишь ни у кого. Тем более интереса. Ты смогла бы убежать, если бы не явилась Дэра. Всё шло по плану.»
- Эх, вы… - внезапно заговорил шал, и я взглянула на него исподлобья, - Такое развлечение испортили! Я слышал, что среди юных жриц много красоток. Думал, украду поцелуй и улечу… Но тут попалась такая храбрая малышка…
Он сделал пару шагов вперёд и обернулся. Взгляд, которым меня одарил шал, словно затягивал в омут, в болото, где можно задохнуться от сдавившей грудь воды. Находясь во власти зелёных глаз, я думала, что навсегда потеряю разум. И если бы неожиданная улыбка и оголившиеся зубы, приведшие в меня в ужас, то он бы прорвался сквозь барьеры, проставленные Сирой и высшим. Острые, тонкие и белоснежные - их было, по меньшей мере, в два раза больше, чем у обычного человека. Мне стало жутко, и я отвернулась.