- С тобой всё в порядке?
Впервые за долгое время в голосе Дэры мне послышалось волнение. Однако, взглянув на неё, я поняла, что жалость женщине не присуща. Мне и правда послышалось.
***
- Вы закончили? – Дэра стояла в дверях и недовольно разглядывала каждую Эссу. Я так и застыла с расчёской в руках и шпилькой меж зубов. Сердце вмиг заколотилось как бешенное. Вот-вот предстояла встреча с вдовцом, а меня не покидало ощущение того, что должно произойти нечто плохое. Я не любила такие предчувствия. От них всегда неприятно грызло под ложечкой и сбивалось дыхание, наводя на самые ужасные мысли и разгоняя фантазию вплоть до представления чьей-то смерти. Отчего конкретно сейчас тряслось всё моё нутро, я не понимала. А Сира даже не попыталась меня успокоить, списав мои тараканы не беременность.
- Почти, - неуверенно ответила духовной наставнице одна из девушек, - осталось всего три причёски.
- Поторопитесь! Скоро закат, а господин ещё не оглядел жриц. И чтобы каждая непременно улыбалась. Это обряд сожжения. Мошесану не каждый день приносят жертвы!
Она ушла, а мои предчувствия сменились злостью. Сутенеры чёртовы! Нам в лицо говорили, что нас в очередной раз продадут. Одну, а может двоих или троих этой ночью заберут из храма. А какой-то похотливый вдовец юную и непорочную девушку на правах хозяина сделает женщиной, перед этим распалив себя «общением» со жрицами для утех. Атмосфера в маленькой комнатке тут же накалилась. Если до сих пор никто не хотел выдавать своего состояния, то закалывая очередной локон светловолосой Эссе, я обратила внимание на хмурые лица и блуждающие в панике взгляды. Неудивительно.
Многие из этих девушек были уверены в своей исключительности. Они ждали момента, когда толпа мужчин будет восхищаться ими, а девушки завидовать их статусу. Дева храма – это публичный образ, лишённый порока и мирских желаний. А на деле – рабыни, чьи тела и души навсегда становятся собственностью кучки извращенцев.
Я оттряхнула голову в попытке избавиться от тяжёлых мыслей и сосредоточилась на последних штрихах.
Вскоре мы все были готовы и ждали начала обряда в малом зале. В отличие от сегодняшнего утра, сейчас он полностью был освещён магическими светильниками, висящих в воздухе у белоснежных колонн. По стенам гуляли дрожащие тени, а на холодном полу в центре помещения сиротливо лежало мёртвое тело женщины. Мы стояли в стороне и ждали своего часа. А я в очередной раз негодовала тем, как кощунственно и неуважительно тут относились к мёртвым, в частности, к женщинам. Когда из боковых дверей появились жрецы и внесли носилки, я вместе с девушками поклонилась, ибо в числе вошедших были духовные наставники. Краем глаза каждая из нас наблюдала за действиями жрецов. Те в свою очередь уложили тело меж цветов и надели на голову венок. Затем, наскоро перевязав руки и ноги красной лентой, прочли короткую молитву, которую на самых последних словах прервал вошедший мужчина. Он был высок и узок в плечах. Сухое лицо ничего определённого не выражало, только глаза лихорадочно блуждали, не фокусируясь ни на чём. У меня создалось впечатление, что мужчина не в своё уме либо под действием наркотических веществ. Когда гость возвёл руки к потолку, спрятанные до сих пор под чёрной накидкой, я заметила, как дрожат его пальцы. Он застыл в такой позе и откинул голову назад, демонстрируя всем присутствующим огромные ноздри. Я вмиг зажмурила глаза и повернула голову в другую сторону. Всё же манеры поведения, а также правила личной гигиены здесь мало кого интересовали. Я вообще после увиденного удивлялась тому, что нас заставляют по два раза на дню купаться и тщательно следят за чистотой тех же ногтей. Ну, а тут что? Мужик не удосужился даже нос свой почистить.
Сглотнув прорывающуюся неожиданную тошноту, я подняла взор и вновь на него посмотрела. Тут же осеклась, поняв, что он нас рассматривает. В затуманенных глазах теперь плескался интерес, недвусмысленный и липкий.
- Машарэс, тут молитва… - промямлил жрец, последние слова оборвав писком, едва встретился взглядом с мужчиной.
- Я что, по-твоему, первый раз дарду хороню? Убери свой идиотский свиток!
- Да, конечно, - жрец что-то ещё произнёс шёпотом и поспешил скрыться, нервно теребя в руках рукопись. Тем временем мужчина подошёл к телу мёртвой женщины и остановился неподалёку, осматривая её с ног до головы, словно тщательно изучал. Не знаю, прощался ли он с ней или просто делал вид, отдавая дань местным традициям. Однако на вдовца он мало походил.