— Может быть, сорбет на кухне? — предположила Салли, мысленно скрестив пальцы на счастье. — Вряд ли Риа последнее время мыслила здраво… — Она все больше злилась. — Почему же она не позвонила мне, не сказала, что у нее проблемы? Она ведь знала, что я ей помогу!
— Она позвонила мне.
— И вы прискакали сломя голову, чтобы спасти ее? — язвительно спросила она.
— Едва ли можно сказать, что я «прискакал сломя голову». Я прилетел в «боинге», — ответил он еще более язвительно.
— Современный эквивалент, — отмахнулась Салли. — Значит, вы приехали, чтобы ее спасти? — Она разрывалась между надеждой и сомнением. Больше всего Риа сейчас нужен не любитель красивого загара, а опытный бухгалтер, которого нельзя обвести вокруг пальца.
— Нет. Я приехал, чтобы закрыть кафе. «Радужная радость» обанкротилась.
— Но… — Салли охотно сделала бы все от нее зависящее, чтобы спасти «Радужную радость». Но сначала ей нужно провести прием у Джефферсонов. На карту поставлена ее репутация. Без сорбета с шампанским ей крышка. И она не позволит какому-то мускулистому красавцу, дружку Риа, встать у себя на пути.
Глава 2
Мысли должны быть прозрачными, а мороженое — густым.
— Если вы не против… — Салли решительно шагнула вперед, но Александер Уэст не сдвинулся с места.
Хотя ростом он был выше ее, но не очень — благодаря ее десятисантиметровым каблукам. Ей не пришлось задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. В бизнесе нужно уметь за себя постоять. Если она когда-нибудь станет министром финансов, едва вступив в должность, она издаст указ, по которому туфли на высоком каблуке не будут облагаться налогом.
— Вообще-то против, — ответил он.
Потрясающе! Будь он бизнесменом, он понял бы ее. Возможно, Александер Уэст — путешественник и полиглот, но с ней они определенно говорит на разных языках…
— Прошу вас, мистер Уэст… — начала она, стараясь не обращать внимания на готовую лопнуть футболку, джинсы в обтяжку, запах теплой мужской кожи, от которого внутри все таяло… Быть деловой женщиной трудно. Нужно уметь настоять на своем. Для этого приходится пользоваться всеми подручными средствами. В банках ее спасало умение представить грамотный бизнес-план; общаясь с заказчиками, она интуитивно понимала, чего от нее ждут. С сотрудниками отелей, которые не желали идти ей навстречу, иногда приходилось прибегать и к острому языку, но только в крайнем случае. Салли знала, что самым действенным средством из ее арсенала всегда была улыбка, и сейчас нельзя было упускать удобного случая. Она улыбнулась ему широко, во весь рот. Улыбку, только улучшенную, она унаследовала от матери. У них в семье такую улыбку называли «разящей наповал», хотя сейчас поражена именно она. — Александер… — Она назвала его по имени, потому что его нужно было сделать своим союзником. — Это очень важно!
Она добилась того, что он обратил на нее внимание; его улыбка увяла, и она заметила лучики морщинок вокруг его голубых глаз — наверное, они появились, когда он щурился на солнце. Глаза, как прожекторы в старом научно-фантастическом фильме, высвечивали изгиб полной нижней губы, манили к себе…
— Насколько важно? — спросил он.
От его вкрадчивого голоса мурашки пробежали у нее по спине. От него исходило тепло. Когда она успела подойти так близко, что чувствует на своей щеке его дыхание?
— Очень… очень важно…
Пока мозг с трудом пытался отдать ногам приказ отойти, его рука легла ей на талию, скользнула под шелковую кофточку, прошла по спине. От кончиков его пальцев шли искры удовольствия. Она опьянела, и новые ощущения заблокировали сигнал тревоги. Увидев его губы совсем рядом, она прошептала лишь одно слово:
— Да…
Его язык без труда раздвинул ей губы; проник внутрь, как серебряный ключ, который бесшумно поворачивается в хорошо смазанном замке. Она прильнула к нему всем телом, желая большего. Но, как только она обхватила его руками за шею, он чуть отстранился и на миг заглянул ей в глаза.
— Нет, не малина… — прошептал он.
Не малина?!
Он слегка нахмурился и, выпрямившись, посмотрел на нее сверху вниз. Надо было надеть туфли на двенадцатисантиметровых каблуках…
— Хотя не настолько это важно.
Он отпустил ее, и она во второй раз прислонилась к морозильнику, чтобы не упасть. И во второй раз за утро пожалела, что не удержала язык за зубами.
— Не важно?
Если она сейчас покраснела, она не малина, а самая настоящая свекла. И смотрит он все время не на лицо ее, а на юбку! Почему так кружится голова? Виновата генетика… На всех женщинах из семьи Эймери лежит проклятие. Она забыла обо всем, совершенно перестала соображать, потеряла голову. Интересно, что сейчас думает о ней Александер Уэст? Наверняка решил: она готова на все, лишь бы получить что хочет…