Глава 10. Марина. Без вины виновата.
Что наша жизнь: не привыкнешь - подохнешь, не подохнешь – привыкнешь.
(Жванецкий)
Сколько я пробыла в подвале, не знаю до сих пор. Я постоянно прислушивалась, но шума и криков уже не было, решила, что пора выбираться. Как ни странно, в коттедже было убрано, как будто и не было гостей. Я быстро перекусила и пошла в душ. Ходила в темноте, боялась включить свет. Обошла тихонько дом, похоже, свалили, уроды. А вот, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Не успела я выйти из душа, как меня за волосы вытащили из спальни и поволокли обратно в подвал. «Господи, - подумала я, - почему я не осталась там...» Меня бросили на пол, и над моей головой зазвучал голос, который ещё двадцать минут назад я была бы счастлива услышать. - Ну что, сучка, оторвалась, пока меня дома не было? Строила из себя скромнягу, а сама шлюшка, каких поискать! Вот сейчас ещё поработаешь, а потом тебя ребятам своим отдам, да и вышвырну на улицу в чём мать родила. Он заткнул мне рот и произошло то, чего я в жизни даже не могла себе представить. Не помню, сколько раз я теряла сознание от боли и стыда. Я знала, что если выживу, уже никогда не буду прежней. Монстр устал и уснул тут, прямо на кушетке, так и оставив меня висеть, связанной; боли я уже не чувствовала. Я услышала, как открывается дверь и входит Мирон. Наверно, выглядела я ужасно, потому как его лицо вытянулось. Он аккуратно снял меня и понёс. Ничего мне не говоря, сделал звонок, поставил мне какой-то укол, пару раз меня сфотографировал (наверно, на память извергу) и отнёс в ванную комнату. Когда проносил меня мимо зеркала, я бросила мимолётный взгляд в него и была в шоке, просто не узнав себя. Теперь я отлично понимаю, что значит — нет живого места. Я лежала в ванной и думала: интересно, в ней можно утопиться? Мирон за шторкой ,верный пёс не даст так легко уйти мне из жизни. Он бережно достал меня, завернул в покрывало, как покойника, и понёс в машину. По дороге я снова потеряла сознание. Очнулась в палате, у меня просто нестерпимо болел живот. А потом — как будто что-то лопнуло во мне, и я почувствовала, что из меня течёт кровь. Не успела понять, что происходит, как заглянувшая в палату медсестра начала кричать на всё отделение и набежали аспиды по мою душу. Я снова впала в какое-то забытьё. Иногда я слышала голоса, чувствовала, что кто-то берёт меня за руку, и снова куда-то уплывала. Там мне было хорошо. Я не хотела возвращаться, мечтала умереть и оказаться рядом с теми, кто меня по-настоящему любил. Я всегда старалась быть хорошей девочкой, никого не обижать и не унижать, почему же я так влетела? Когда я так нагрешила, что всех уродов собрала на свою голову? Мне и нужно-то было немного внимания и любви… И вот я по полной познала силу господской любви и господского гнева. Попала, ни с того ни с сего, под горячую руку человека, от которого меньше всего этого ожидала. Глупая курица пожила красиво — нате, пожалуйста, получите. Мужчина, который, как мне казалось, должен был стать для меня каменной стеной, защищавшей меня от злого мира, сам для меня стал главным злом. Но, главное, за что? Сколько дней я провела в палате — не помню, сбилась со счёта. И вот однажды он пришёл, встал перед моей кроватью на колени и начал просить прощения. Лил крокодиловы слёзы, оправдывался, что сам был не в себе, что со всеми разберётся. И всех тварей виновных закопает. А мне хотелось крикнуть — себя, тварь, закопай! В первый раз в жизни я кому-то от всей души желала зла. А может и смерти. Я не слушала его и на него не смотрела. Закрыла глаза, чтобы не видеть этого палача. Жаль, уши заткнуть не могу, чтобы и не слышать. Да меня сейчас вырвет оттого, что воздухом с ним одним дышу!.. А он мне: - Девочка моя, ты поправляйся, я тебя за границу отвезу. Буду рядом. Горы сверну, а заслужу твоё прощение! Слава Богу, видя моё состояние, Мирон увёл его прочь. Да я лучше сдохну, чем снова попаду к нему в лапы.Осмотрела палату. Приподнялась, разбила чашку, и перерезала себе вены. Не хочу больше жить, не хочу! «Заметили… Что ж вы такие бдительные, когда не надо? Человеку спокойно умереть не даёте, -сажалела я, уплывая в забытье. - Хорошие у нас врачи, опять с того света меня вернули, суки...» И снова, совсем не желая этого, я шла на поправку. Точнее сказать, моё тело шло на поправку. Хорошо, что сволочь больше не показывался. Я бы почувствовала запах, который после него оставался, если бы он приходил. Но его не было. Этот запах, который меня раньше так заводил, сейчас вызывал лишь рвоту и удушье. Я ощутила его, через несколько дней, и сразу потребовала проветрить помещение, и только после этого успокаивалась. Я медленно восстанавливалась, чего нельзя было сказать о моём психическом здоровье. Я не хотела жить.Не ко двору я этому миру, что ж он мне тоже без надобности. И будущего не хочу мне бы с настоящим разобраться.