- Ну что, готов? - эти слова с порога адресовались мне.
Я был готов. Вернее, в тот момент думал, что был готов. О том, что случилось потом, мне еще долго снились кошмары.
Мы выехали в половине седьмого, как и было намечено. Милицейский уазик по дороге свернул, а мы с Антоном в точности повторили маршрут предыдущей ночи, только теперь я шел более уверено. Мы заняли туже позицию, что и накануне. Сумерки еще сгустились, мы сели за деревьями и не выглядывали оттуда.
- У меня предчувствие, что сегодня ночью все и случится, - поделился со мной своими мыслями Антон.
Я промолчал, но у меня, тоже, было предчувствие, что сегодня ночью что-то случится, только, в отличие от участкового, это предчувствие меня не радовало. Когда мы с Антоном ехали за милицейским уазиком к кладбищу, на том повороте, где он свернул, я увидел пожилую женщину, стоявшую чуть в стороне от дороги. На мгновенье я встретился с ней глазами, она смотрела на меня с упреком. На старушке был потертый черный свитер, расшитый в полоску красными нитками.
Время шло медленно, Антон молчал. Единственным развлечением для меня было хлопать комаров, которые атаковали со всех сторон. Я начинал злиться. А между тем, со спины подул свежий ветерок, он принес с собой прохладу и запах мяты. Небо прояснилось. На горизонте показались первые тусклые звезды и блеклый шар полной луны.
- Начинается, - шепнул мне Антон.
Прижимаясь щекой к стволу березы, я осторожно выглянул из-за нее. Метрах в ста впереди нас начиналось редкое деревенское кладбище без всяких признаков забора, или чего-то подобного. К одинокому постаменту подошли пятеро подростков. Они испуганно переглянулись. Все это я отчетливо видел в объектив видеокамеры, ночь для съемки была подходящей.
Трое подростков расположились кругом вокруг постамента, а двое сели на колени. Мне показалось, что они сооружают внизу некое подобие костра, и действительно, через несколько минут их силуэты ярко высветило невысокое пламя. Самый высокий и худой мальчишка достал книгу или блокнот, с такого расстояния в темноте я не ясно видел очертания предметов, и начал что-то читать вслух, остальные ребята замерли вокруг него.
В этот момент пламя костра повело себя как-то уж очень странно и неестественно. Оно поднялось вверх до уровня груди мальчика, державшего книгу, затем огонь резко опустился вниз, как будто кто-то перекрыл газ на плите, а дальше языки пламени расстроились. Я не сразу поверил своим глазам, но вместо одного языка пламени их стало три, причем, огонь в точности напоминал форму трезубца. Я продолжал снимать, стараясь не обращать внимания на комариный писк и укусы, некоторые из которых были весьма ощутимыми.
Потом бледный, худой мальчишка, читавший книгу, передал ее своему товарищу, а от него получил небольшой самодельный нож. Он обвел взглядом оставшихся четверых ребят, и выставил перед собой руку, ладонью вверх. Парень весь дрожал. Его вытянутая рука тряслась из стороны в сторону, дрожали плотно сжатые губы, из глаза скатилась одинокая слеза. Я понял, что он задумал, но смотря на этого парня, был уверен, что он не решится и этим все и закончится. Но мальчишка быстро взмахнул другой рукой, сжимавшей что-то острое и полоснул по своей открытой ладони. Из его глаз брызнули слезы, я не слышал, но мне показалось, что он вскрикнул, а из пореза на руке на землю закапала кровь.
Он перевернул раненую руку ладонью вниз, стараясь, чтобы капли крови падали в огонь. Ему снова вернули книгу, и он продолжил читать, держа над костром кровоточащую руку.
Пламя огня взвилось вверх на высоту его роста, в небо полетели плотные клубы дыма. На какой-то момент, я потерял его из поля зрения, но потом столб дыма рассеялся, а его клубы поползли по земле в разные стороны, подобно щупальцам гигантского осьминога.
Антон чертыхнулся и было от чего. Рядом с худым, бледным пареньком стояла высокая рыжеволосая девушка в синем платке. Она, улыбаясь, взяла в свои руки его окровавленную ладонь, погладила ее, и гримаса боли исчезла с лица парня. Остальные ребята оживились. Держа высокого мальчишку за руку, рыжеволосая девушка повела его за собой в сторону покосившегося одноэтажного домика с выбитыми стеклами, о котором прошлой ночью предупредил меня Антон. Ребята удалялись от нас. И, когда я уже решил закончить съемку и убрать в футляр дорогую казенную телекамеру, девушка, идущая впереди группы ребят и, по-прежнему, держащая высокого паренька за руку, обернулась и посмотрела прямо на нас с Антоном. Мне показалось, что наши глаза встретились внутри объектива видеокамеры. Она улыбалась, но от ее улыбки волосы у меня на голове встали дыбом, а дыхание замерло.