- Ну, если нет пожаров, Евгений Афанасьевич, ну нету их! Так, где ж я вам сюжет возьму, ну не самому же мне пожары устраивать?
Такой разговор на повышенных тонах состоялся у меня с начальником в середине июля. Было жарко и я не сдержался, ответил тон - в тон начальнику. Но, в ответ на мою грубость, товарищ капитан, как-то, вдруг, неожиданно сбавил тон и сказал доверительным голосом:
- Понимаешь, Максим, да если бы оно мне нужно было, - проблем бы не было, а это, ведь, не мне нужно, это с меня «на верху» требуют, им «вынь - да положъ»! Ты же теперь не кто-то там, а пожарный, без пяти минут офицер пожарной части, - так прояви смекалку и достань мне репортаж до конца месяца! - добавил начальник, возвращаясь к своему обычному тону.
- При слове офицер, Макс, у тебя глаза загораются! - как-то раз сказал мне командир одного из пожарных расчетов, с которым я часто выезжал на выезды.
Славка всегда говорил прямо. Он был здоровым мужиком, под сто девяносто сантиметров росту и, несмотря на свой авторитетный живот, который, по-видимому, приходил в гости за долго перед Вячеславом Ивановичем, был прямым, как струна, - под стать своему прямолинейному характеру. Иногда, мне казалось, что у Славки раздвоение личности. Он резко пресекал все мои изначальные попытки узаконить в нем начальника, которые выражались в обращении к нему по имени-отчеству и на ВЫ в курилке, как называли мои теперешние коллеги общую комнату на втором этаже пожарной части.
- У тебя в глазах, что ли двоится? Да и ни каких Вячеславов Ивановичей тут нет! - в который раз отчитывал меня начальник расчета Никитин за мои попытки фамильярничать не к месту.
Но стоило к нему обратиться без регалий во время выезда, получишь обратный нагоняй. А, поскольку, все эти воспитательные разглагольствования были задействованы при свидетелях, под дружный хохот «коллег по цеху», я быстро понял, что к чему.
Как раз, во время очередного дневного дежурства бригады Никитина в пожарную часть поступил сигнал от жильцов старой пятиэтажки, расположенной, к слову, по соседству с нами, о том, что из подвала их дома валит дым.
Пожарный расчет на стареньком, повидавшем всякое, пожарном автомобиле выехал на вызов. Я, в последний момент, успел схватить камеру и втиснуться на переднее сиденье автомобиля, умудрившись потеснить Вячеслава Ивановича ближе к водителю.
Когда мы приехали на место вызова, оказалось, что никакой нужды в нас тут не было. В общем-то, тут вообще не было необходимости что-либо тушить. Возгорание произошло в подвале одного из подъездов старенькой, пожелтевшей «хрущевки» вследствие того, что местные пионеры, из числа жильцов этого дома, пытались своими силами испечь картошку, непосредственно - в подвале этого дома. Не знаю, доводилось ли Вам бывать в подвалах таких пятиэтажек, а если нет, то попробую описать. При входе в подъезд, на верхние этажи ведет лестница, с маленькими, до смешного частыми ступеньками, а слева от этой лестницы расположена дверь, сразу за которой начинаются ступени, ведущие в подвал. Подвал не глубокий, с десяток таких же мелких ступенек, как и в подъезде, приводят в узкие, пыльные коридоры, с множеством ответвлений. Стены коридоров хвастаются настоящим кирпичом, кое-где сохранившим еще гравировку номера госта, по которому он был изготовлен во времена Советской власти и более свежими надписями, сделанными краской, что называется, от руки. В этих лабиринтах времен эпохи СССР, мне запомнилась лампочки Ильича, одиноко висевшая у спуска с лестницы и надпись на противоположной стене, сделанной, очевидно, местным разнорабочим, прогуливавшим, в свое время, уроки русского языка: «сволачь, убери свой мусар!». Вероятно, что тот «рукописец», который потрудился нанести эту надпись на стену, а также незатейливый любитель мусора, которому было адресовано сие послание, уже давно не жили в доме, но надпись осталась.
К слову, всякого хлама, сваленного вдоль стен аккуратными кучами, в подвале хватало, ну а как иначе, - он же отдан под нужды жильцам дома. На всем протяжении стен подвала, хаотично расставлены деревянные двери с номерами квартир, огораживающие, по всей видимости, имущество граждан от своих же соседей. Возле одной из таких деревянных дверей и произошло возгорание, вследствие которого, наш пожарный расчет и оказался здесь.
Дверь выгорела не слабо: в нижней части двери древесина обуглилась и, практически, рассыпалась в пыль, а верхняя часть почернела, но осталась целой. Судя по мокрым следам на двери, можно было догадаться, что ее совсем недавно кто-то тушил своими силами. Принимая во внимание, скверный запах, исходящий от двери, выходило, что тушили ее подручными средствами, а именно, - какими-то древними соленьями, употреблять которые в пищу уже давно не стоило.