По России, солнцем обожженной,
Тащатся измученные жены,
Молча по дороге столбовой
Одичавший тянется конвой.
Юноша из-за столетий мглы
Слышит, как бряцают кандалы.
Спят давно и старики и дети,
Медленная полночь над селом…
Комсомолец видит сквозь столетье
Пушкина за письменным столом.
Поздний час. Отяжелели веки,
И перо не легче, чем свинец…
Где его товарищ Кюхельбекер,
Фантазер, нестроевой боец?
С каждым днем разлука тяжелее,
Между нами сотни верст лежат.
Муравьев-Апостол и Рылеев
Входят в Петербургский каземат.
Комсомольцу кажется сквозь сон,
Что стоит у Черной речки он.
Он бежал сквозь зимнее ненастье.
Разве можно было не спешить,
Чтоб непоправимое несчастье
Как угодно, но предотвратить!
Поздно, поздно… Раненый поэт
Уронил тяжелый пистолет.
Гаснут звезды в сумраке ночном,
Скоро утро встанет над селом,
И скрипят тихонько половицы,
Будто Пушкин ходит по избе…
Как узнать мне, что еще приснится,
Юный друг мой, в эту ночь тебе?
1950.
* * *
Все ювелирные магазины —
они твои.
Все дни рожденья, все именины —
они твои
Все устремления молодежи —
они твои.
И смех, и радость, и песни тоже —
они твои.
И всех военных оркестров трубы —
они твои.
И всех счастливых влюбленных губы —
они твои.
Весь этот город, все эти зданья —
они твои.
Вся горечь жизни и все страданья —
они мои…
Уже светает. Уже порхает
стрижей семья.
Не затихает, не отдыхает
любовь моя.
1960.
ГОСТЬ
Не поверят — божись не божись, —
У меня, говорю без обмана,
Для подарков людям всю жизнь
Оттопыривались карманы.
Прав, не прав я, наверно, решит
Старый турок Гарун-аль-Рашид.
Он ко мне, обалдев с непривычки,
Едет в гости на электричке.
Он приехал и ждет на вокзале —
Мне об этом в киоске сказали.
Он столетия пробыл в пути,
На него современность накинется,
И задача моя — привезти
Человека из сказки в гостиницу…
Спит столица в предутренней мгле,
Спит старик телефон на столе,
Спят гостиницы все этажи…
Ну-ка, милый, давай расскажи,
Расскажи мне, что слышно на свете
И поют ли еще соловьи?
Что дарил ты и взрослым и детям?
Как продолжил ты сказки мои?
Как шагал ты по сказочным странам,
Что писал ты и что прочел?
Указал ты путь великанам?
Быть полезным учился у пчел?
Так коснуться бумаги ты смог,
Чтобы пахла она, как цветок?
Как я жил? Что я делал на свете?
Смог ли сказку я в быль превратить?
Не могу я на это ответить,
У читателя надо спросить!
1961.
БОЛЬШАЯ ДОРОГА
К застенчивым девушкам,
Жадным и юным,
Сегодня всю ночь
Приближались кошмаром
Гнедой жеребец
Под высоким драгуном,
Роскошная лошадь
Под пышным гусаром…
Совсем как живые,
Всю ночь неустанно
Являлись волшебные
Штабс-капитаны,
И самых красивых
В начале второго
Избрали, ласкали
И нежили вдовы.
Звенели всю ночь
Сладострастные шпоры,
Мелькали во сне
Молодые майоры,
И долго в плену