Я невольно улыбнулась.
— Значит, тебе понравилась Земля?
— О да. По условиям, которые поставила мать, я должен был каждые полгода переезжать в новую страну. И знаешь, по сравнению с нашим Городом, который единственный в этом мире, Земля с её разнообразием оказалась сногсшибательной, потрясающей и… скажем, поучительной. Сложно остаться зашоренным придурком, повидав её с разных сторон. Твоя родина прекрасна. Мне жаль тех, кто этого не понимает.
Я тепло улыбнулась и изо всех сил попыталась подавить зевок. Увы, организм, убитый бессонницей, разморенный тёплым напитком и шокированный всем случившимся, отчаянно хотел на боковую. При этом я подспудно догадывалась, что, стоит опустить голову на подушку, сонливость пройдёт — снова буду таращиться в потолок, как дура. В последнее время заснуть толком почти не получалось…
— Так, — сказал Марк, — кажется, кому-то тут нужно отдохнуть.
— Нет! — возмутилась я.
Он склонил голову набок.
— А если подумать?.. Заметь: я никуда не денусь, и крыша тоже. Давай я провожу тебя, а завтра мы встретимся снова. Идёт?..
— Идёт, — сдалась я.
— Ты далеко? Я мог бы сходить за авто, но…
— Я живу неподалёку. Лучше пройтись, — хотя бы для того, чтобы не прощаться немного дольше… Я не сказала этого вслух, разумеется.
Но подумала.
Что уже показательно.
Мы побрели ко мне сквозь предрассветное марево. Почти всю дорогу молчали, но тишина не тяготила. Она казалась уютной, мягкой, успокаивающей. Было чувство, что вот этому парню не нужно объяснять, что я прямо сейчас любуюсь туманом, окутывающим реку, потому что он смотрит в ту же сторону.
По мере того, как солнце поднималось, алая нить на моём запястье тускнела. Я знала: когда солнце взойдёт окончательно, нить станет невидимой… Но от этого, разумеется, никуда не денется. Никогда.
Она связала нас после рождения и останется навсегда.
Ещё я думала о том, что, стоит мне лечь спать, как с головой накроют страхи, и сомнения, и кошмары. И потому я приняла одно решение.
Когда Маркус довёл меня до порога, мельком бросив неодобрительный взгляд на старый обшарпанный дом, я внимательно посмотрела ему в глаза. И явно прочла там, что он не собирается торопить события.
— Доброй ночи, моя леди, — он взял мою руку и прикоснулся к ней губами. От этого старомодного, неуместно-уместного жеста у меня по коже побежали мурашки.
Я облизала губы.
Похоже, мне попался благородный соулмейт. А вот я…
— Кхм, — чего ж в горле так пересохло. — Может, чаю?
— Чаю? — кажется, он то ли не понял намёка, то ли (что скорее) не ожидал такого поворота. — Думаю, для чая ещё слишком рано…
О да, он отлично умеет обращаться со словами.
Я выдохнула сквозь зубы.
— Чай. Кофе. Вода из-под крана. Зелье от простуды. Правда в том, что у меня сейчас не очень… мне… В общем. С учётом всего, я не хочу этой ночью быть одна.
Он смотрел на меня внимательно, серьёзно.
— Агата, ты…
— Пожалуйста, останься.
5
Честно говоря, далась мне эта просьба не так уж просто, а потому прозвучала с усилием. И надрывом.
Девочки ведь о таком не просят, верно? Если, конечно, их гордость не валяется где-то на уровне канализации. Сказать что-то подобное, да ещё в первый день знакомства — значит, нарушить все писанные и неписанные правила. И я уж молчу о тех самых старомодных приличиях, которыми здесь, в Городе, всё ещё забивают голову аристократической молодёжи. Не в том объёме, конечно, как в Англии эпохи незабвенной ханжи Виктории; но всё равно какие-никакие негласные правила существуют даже теперь.
Отношения с соулмейтом нужно строить постепенно, уважительно, медленно сокращая дистанцию — это из общепринятого. Или вот, например: приличная девушка никогда не пригласит парня к себе после первого свидания.
И уж точно не будет настолько прямолинейна…
Короче, если он сейчас откажется и невесть что обо мне подумает, я пойму.
Пойму, но, пожалуй, всё же не прощу.
— Зелье против простуды было бы неплохо, — он слегка улыбнулся и потянулся вперёд, чтобы открыть передо мной дверь. Не прикоснулся, но оказался на пару мгновений настолько близко, что меня окутало тёрпким, очень мужским запахом. — Боюсь, я провёл слишком много времени в Реке. Там, на Земле, я успел уже забыть, насколько холодна мёртвая вода. Возможно, моя леди будет настолько мила, что спасёт меня? Я наверняка заболею, если попытаюсь сейчас добраться до дома.