Так что, когда по кругу пустили листочек с распределением дежурств, я твёрдой рукой вписала себя в графу “общежитие” и успокоилась на этот счёт.
Как оказалось, рано.
— Итак, распределение дежурств в этот Новый Год. Агата Степнова — бальный зал…
Чего?!
— Но…
— Это я тебя вписала, а сама взяла общежитие, — шепнула добрая профессор Инэсс. — Будешь веселиться на балу со всеми! И получишь надбавку за дежурство. Два в одном! Так что, не благодари. И готовь платье к балу!
Да какое там — благодарить… Я от нахлынувшей радости слов подобрать не могу!
*подробнее эти события описаны в новелле "Корпорация Хэллоуин"
8
Из Академии я вышла поздно. И в настроении немного разобранном.
Вот как быть с теми, кто стремится во что бы то ни стало причинять нам добро? Иногда — только отбиваться и прятаться. Без вариантов! Я вот вовремя не убежала, так что придётся теперь думать что-то с нарядом на Новый Год. Радость-то какая, а!
Вздохнув, я подняла голову, силясь поймать губами летящие с неба снежинки. Огни высоток слепили глаза. Надо же, а я и не заметила, как вышла из районов Старого Города, полного “пряничных” домиков в стиле европейской классики, в Новый, радующий взгляд небоскрёбами на сорок и выше этажей. Крыши самых высоких домов терялись где-то в облаках. В таких гигантах наверху обычно живут крылатые. Драконы, демоны, ветры, бестии, элементали… Элита элит.
Чуть ниже селятся фейри и богатые ведьмы с магами. Последние не могут летать самостоятельно, но зачастую владеют мётлами и гравидосками. Дальше идут офисные этажи, квартиры менеджеров среднего звена и магазины.
На этой улице не сможет поселиться обычный, лишённый магии человек. Такие обычно живут в серых типовых коробках попаданческих кварталов. Здесь, в Городе, люди без магии — это либо заложные попаданцы, либо их прямые потомки. Через пару-тройку поколений местная атмосфера уже меняет чужаков под себя, даёт магию, ассимилирует. Да и редко какой контракт протягивается больше чем на два поколения; последние сто лет, собственно, контракты на несколько поколений запрещены.
Впрочем, это официально… Но попаданческий бизнес здесь — очень прибыльная штука. И очень, очень грязная.
Души не пахнут, а?..
Я грустно улыбнулась.
Снежинки падали мне на губы. Они были холодными, мокрыми, но всё же отличались от земных — таяли медленней и приносили с собой лёгкий привкус пепла. В этом нет ничего удивительного: всё же, этот снег совсем не такой, как на Земле. Как и всё прочее, собственно. В Городе совершенно другие законы природы.
Всё же, мы сейчас в Бездне. Пусть и не в той самой, Последней, где все движения жизни теряют смысл, но — близко… Слишком близко, чтобы снег на вкус был прежним.
Город — совсем не то, конечно, что представлял Данте. Да и живут тут не мертвецы. Как минимум, по эту сторону реки. С другой стороны, Город полон нечисти, проклятых, разного рода магических созданий и ребят вроде меня, волею судьбы оказавшихся на пороге смерти.
Помню, когда я впервые попала в Город, тоже была зима.
Моя болезнь, возникшая на фоне травмы и предрасположенности, прогрессировала очень быстро. И никакие деньги, никакие врачи, к сожалению, помочь не могли: на горизонте маячил очевидный итог.
Родители были в ужасном состоянии, конечно. Я оставалась их единственным ребёнком, надеждой, опорой и прочие клише по смыслу. Со мной не было хлопот, я оправдывала ожидания, давала вполне закономерные поводы собой гордиться… и тут такое.
Они не могли смириться. Даже когда я приняла правду, они не могли.
Когда врачи развели руками, дошло до того, что мой до корней волос рациональный, поднявшийся в лихие девяностые папа и мама, преподаватель высшей математики в ВУЗе, начали приглашать всяких ряженых ребят из телевизора, победителей шоу вроде “Битва со здравым смыслом”, или как там это всё называется… Эти личности распыляли на меня всякую гадость, изгоняли садовых гномиков пачками, снимали родовые проклятия и совершали прочие сомнительные действия. Оплату, разумеется, требовали в валюте, желательно — с внушительным набором нулей. Хотя бы в количестве трёх-четырёх.
Толку вполне предсказуемо не было никакого, но все мои попытки остановить это безумие сталкивались с нежеланием родителей смириться.
Так что я только обречённо прикрыла глаза, когда отец, постаревший на годы вперёд, зашёл в мою палату и сказал: