Серьёзно?!
Я опёрлась было на стол, чтобы вскочить и выпихнуть девиц под любым предлогом, но потом разжала пальцы.
Нет, так эту партию не провести.
Они ни разу не обратились ко мне, не упомянули меня. В случае чего это можно будет представить, как немотивированную агрессию с моей стороны. Но как быть тогда?
С другой стороны, в эти игры можно играть и вдвоём…
Рука моя потянулась к магофону.
— … Знаете, я не пойду на собрание Ковена в этом году. Прийти туда — себя не уважать!
— Себя надо любить, — безмятежно подтвердила Табита.
И я поняла, что это мой ход.
— Алло, дорогая, — пропела я радостно, демонстративно прижимая к уху магофон. — Как там твои дела? Я же за тебя переживаю. Ты вот говоришь — “себя надо любить”. Но зная, насколько сильно ты любишь себя, я волнуюсь, не устали ли у тебя пальцы.
За столом, где разместился шабаш Табиты, кто-то закашлялся.
Я ухмыльнулась.
Да, девочки. Не только у вас здесь есть яд и зубки.
— И вот что я скажу тебе, дорогая, — щебетала я в наступившей звенящей тишине, — насчёт той ситуации, о которой мы говорили раньше. Если некуда сцеживать яд, лучше промолчи. Сойдёшь за умную. Потому что, понимаешь ли какое дело… Мир этот, конечно, жуть какой несправедливый. Кому-то от рождения достаются деньги, кому-то — таланты, кто-то отхватил красоту или удачлив сверх меры, кому-то завидуешь так, что скулы сводит… Всё так, дорогая, все мы такие. И чужие победы и удачи со стороны всегда кажутся жуть какими несправедливыми. Зато свои, конечно, выстраданными. Как там? Человеческое, очень человеческое. Но ты пойми, дорогая: ты палишься. Серьёзные люди посмотрят на твоё поведение косо. Подумай сама! Вот кто обычно обсуждает более удачливого соперника, поливает грязью, хмыкает снисходительно и зло? Кто говорит нечто вроде: “Ему просто повезло, все так могут, он просто попсовая бездарность, ему всё достаётся за красоту или через постель…” Нужное подчеркнуть, да? Так вот, выливая этот яд, ты ставишь себе на лоб клеймо “неудачница”. Вечный номер два. Потому что вот какое дело — у победителя всегда есть дела поважнее, чем злословить за спиной.
Я всей кожей почувствовала обжигающий, полный ненависти взгляд Табиты.
И улыбнулась шире.
— Так что, милая, мой тебе совет: не ставь себе на лоб клеймо жалкой, завистливой, вздорной неудачницы, которая проиграла этот бой с разгромным счётом, а теперь старается нагадить победителю в ботинок. Умей проигрывать! И тогда, может, у тебя всё получится. До связи, дорогая!
Я демонстративно отложила магофон и с интересом посмотрела на нависшую надо мной Табиту.
— Вы чего-то хотели, леди Фэрриман?
Её точёные ноздри раздувались от ярости, и мне чудился скрежет зубов. Всё же есть у Табиты эта слабость: слишком короткий запал, слишком привыкла к полной вседозволенности, слишком эмоционально уязвима — и тем опасна. Думаю, именно по этой причине она в конечном итоге не стала Верховной… Хотя, если отбросить высокомерие, не факт, что я намного лучше. И опять же, Табита младше меня, а для местных реалий и вовсе соплюшка. Да ещё и тепличная, привыкшая жить за родительским плечом. Возможно, даже повзрослеет.
Когда-нибудь.
Не очень скоро.
Пока же она только и могла, что смотреть на меня полными яростной ненависти глазами.
— Леди Фэрриман?.. — мягко напомнила я.
Ну, что молчишь? Ты нарушила этот status quo. Ты подошла первой; тебе теперь делать ход. И ты сама это понимаешь, верно?
Губы Табиты искривились. Она взяла себя в руки; ярость во взгляде сменилась холодным расчётом. Пора принимать ответную подачу, да?
— Я хотела бы взять книги, госпожа библиотекарь, — последнее обращение она презрительно выплюнула.
Ну-ну.
— И какие же? — я уже предвкушала предстоящие проблемы. И, разумеется, угадала.
Табита мстительно ухмыльнулась.
— Для начала, пожалуй, двенадцатый том “Сказания обо всём на свете” ведьмы Адорити Гэллеб.
Я мысленно усмехнулась, оценив подставу.
“Сказание” было, конечно, великим магически-философским трудом, квинтэссенцией высшего ведьминского искусства, тут без вопросов. Увы, всё вышеперечисленное никак не умаляло объёма книги. Хуже того, Адорити Гэллеб, жившая около пары сотен лет назад, имела весьма своеобразные представления об авторском праве. И очень креативно воплотила их в жизнь, причём с помощью магического посмертного договора, который обойти намного сложнее, чем земной.