В его глазах, тёмно-синих и совершенно волшебных, заплясали смешинки.
— Ревнуешь?
— Спать ночами не могу, — сухо сказала я. — А теперь, если это был единственный вопрос, то ты не мог бы исчезнуть?
— Я пришёл пригласить тебя на Новогодний Бал, — сказал он. — Пожалуйста, позволь сопровождать тебя.
Неужели опять?
— Значит, ты зря проделал этот путь.
— Я не отстану, пока ты не согласишься.
— Знаешь слово такое — сталкинг? Так вот, оно не значит ничего хорошего.
— Есть такое слово — настойчивость, — мягко ответил он. — Меня учили, что мужчине не стоит его забывать.
— Настойчивость превращается в сталкерство, когда мужчина не умеет услышать “нет”.
— Я бы услышал твоё “нет”, если бы верил в него. Если бы не помнил другие твои слова. Если бы причина, по которой ты раз за разом отталкиваешь меня, действительно имела ко мне отношение.
Я покосилась на очередь. Присутствующие разделились на два лагеря: часть из них была недовольна, другая, несмотря на наложенные Маркусом чары против подслушивания, пыталась греть уши.
— Сейчас не вполне удобное время, Маркус, — ответила я сухо. — Мне казалось, твоё аристократическое воспитание должно было тебе нечто подобное подсказать.
— К сожалению, в удобное время ты всегда убегаешь от меня с прытью, достойной другого применения, — развёл он руками. — А ловить в тенях могущественную ведьму, которая делает всё, чтобы не быть найденной — занятие чуть более чем бессмысленное. Так что я пришёл сюда с намерением злостно саботировать твою работу — до тех пор, пока мы не поговорим.
— Мне пожаловаться на тебя в учебную часть?
— Жалуйся, — легко согласился он, — можешь потом организовать мне проблемы любой степени сложности. Мне плевать. Но прямо сейчас у тебя есть два варианта: либо ты соглашаешься на разговор, либо я устраиваю небольшое представление перед всей академией.
У меня внутри всё сжалось от дурного предчувствия.
— Что ты подразумеваешь под представлением?
— Я во всеуслышанье объявлю, что ты — моя родственная душа.
— Ты не посмеешь! — хотела бы я в этом верить. Особенно сейчас, когда он смотрит на меня так серьёзно и немного грустно.
— Почему? — уточнил он. — Это всего лишь правда, которой я не стыжусь ни секунды. А теперь — что ты решила?
Я сжала руки в кулаки.
— Будь добр подождать, пока я закончу свою работу и очередь разойдётся, — сказала я. — Потом, так и быть, мы поговорим.
— У меня есть твоё слово? — прищурился он. — Или, как в прошлый раз, ты сразу после окончания перемены поручишь библиотечному хранителю вытолкнуть меня вон?
Я прикусила губу. Была такая мысль, но…
— У тебя есть моё слово.
— Хорошо.
Следующие тридцать минут прошли быстро. Слишком быстро, если вы спросите моё мнение об этом. Посетители сменяли друг друга, но я работала автоматически, спиной чувствуя пристальный, обжигающий взгляд.
Маркус не вмешивался в работу, но стоял неподалёку. И всем своим видом, скажем так, внушал — была у него такая суперспособность. Под его задумчивым взглядом самые скандальные из студентов резко приходили к выводу, что очередные разборки лучше устроить где-нибудь в другом месте, желательно — подальше от библиотеки.
Удар колокола, оповещающий о начале следующей пары, заставил меня вздрогнуть, причём отнюдь не из-за громкости. Просто стало понятно, что откладывать этот разговор больше некуда.
— Устала? — эти колдовские, синие глаза смотрели мне прямо в душу. Голос его звучал мягко, участливо, и от этого стало тошно.
За что мне это, а? Я ведь не железная!
— Всё в порядке, — ответила я так холодно, как только могла. — А теперь, если ты не против, давай перейдём к сути. Так вот, ты приглашал меня на Новогодний Бал. И мой ответ — нет, я не пойду с тобой. Это всё?
Он устало прикрыл глаза.
— Агата, послушай… Ты знаешь, мой отец хочет устроить для меня подходящий брак.
— Об этом с его лёгкой руки известно всей академии, да. И? Я — самая последняя, кого это касается.
Маркус укоризненно покачал головой.
— Он подыскал для меня целый список возможных спутниц, — сказал он. — Все они весьма достойные девушки из отличных семей. И очевидно, что та, с кем я появлюсь на Балу, будет неофициально считаться моей невестой.
— Поздравляю тебя в таком случае. Совет да любовь. Я обязательно пришлю открытку.
Его ноздри раздулись, но усилием воли он удержался от грубости или резких комментариев.