Мне не хотелось никуда тащить Агату силой. Просто не хотелось, и всё. А альтернатива…
— Может, оставишь нас на ночь здесь?
— Что, прости?
— Закрыть в одной камере, например. Или на проклятийный карантин…
На лице Регины нарисовалось весьма ехидное выражение.
— Маркус. Ты точно-точно уверен, что ваши с ней эротические фантазии в этом направлении совпадают?
Вот ведь! Я ей тут о серьёзных вещах, а она…
— Регина, а ты не слишком внимательно штудировала Фрейда? При чём тут эротические фантазии? — возмутился я. — С моей душой? Здесь?! Мне бы такое даже в голову не пришло!
Тут я даже не врал.
В теории игры с наручниками, арестами, быстрыми сношениями в экстремальных условиях и прочим должны быть у меня чуть ли не в крови (демоническая природа располагает, та же мама обожает проделывать нечто подобное со своими игрушками), но на практике в некоторых вопросах я получился брезгливым гедонистом. Жизнь в современном Городе и время на Земле сделали своё дело: ближайшие лет двести интимный досуг с соулмейтом я предпочёл бы проводить в комфортабельной городской квартире с двумя ванными, джакузи, баром, умным домом производства Корпорации Хэллоуин, вариабельным гардеробом и самоочищающимися простынями. В крайнем случае это можно разбавлять салоном машины, обустроенной крышей пентхауса и бассейном — если действительно захочется экспериментов. Никаких темниц, песчаных пляжей, лесных полян и прочих сомнительных, неудобных (для хрупкого человека особенно) мест. Таковы уж мои плебейские вкусы. К тому же, учитывая обстоятельства нашего первого раза, я задолжал это. Причём не только ей, но и себе тоже.
Нам обоим.
— Сдаюсь, — подняла руки Регина примирительно, — никакого Фрейда. Но боюсь, мне понадобится немного более развёрнутая просьба. Зачем я должна вас оставить на карантине?
— Чтобы я смог убедиться, что с ней ничего не случится, — пожал плечами я. — Разве это не очевидно?
Регина возвела глаза к потолку, пробормотала нечто, подозрительно похожее на “демоны”, и тяжело вздохнула.
— Ты прав, очевидно. Даже странно, что мне в голову не пришло. Но всё же я не уверена, что есть причины для такого беспокойства, Марк. Всё прозрачно, ситуация понятна. Я бы вовсе не стала морочиться с проверкой, если бы не обстоятельства.
— И твоё предчувствие.
Она слегка поморщилась.
— И моё предчувствие. Но оно, справедливости ради, всегда может быть последствием лёгкой ЧМТ. Менталист и сотрясение мозга — паршивое сочетание, будем честны.
— И всё же, твои предчувствия очень редко тебя обманывают.
— Чаще, чем ты думаешь, на самом деле. И в любом случае, я не вижу причины оставлять её на карантин. Чрезмерная мера, как на это ни посмотри. Нарушение внутреннего устава. У меня нет фактических оснований для подобного, пойми. Показания кристаллов однозначны, и они будут в случае чего аргументом. Если я всё же выполню твою просьбу, то у Агаты будут все поводы подать на меня жалобу.
— Понимаю, — вздохнул я.
Иногда, вот в такие моменты, цивилизация — это очень неудобно. Все эти суды, адвокаты, правила… Каких-то лет сто назад всё было намного проще.
Правда, только для тех, в чьих руках сила…
— Знаешь, я должна заметить: ты отлично держишься, — выдала вдруг Регина.
Что?
— Что? — неожиданный переход. Впрочем, во время наших разговоров так постоянно, я почти успел привыкнуть.
— Тебе пришлось непросто. Тебе непросто прямо сейчас. Для любого, но особенно для существа твоей природы увидеть свою душу при смерти — очень тяжёлое переживание. Я действительно думаю, что ты неплохо держишься. С учётом обстоятельств, разумеется.
Я поморщился.
— Намекаешь, что мои страхи навеяны травмой.
— Ты и сам об этом прекрасно знаешь. И имеешь право на эти чувства. Моё дело — напомнить тебе, что невозможно уберечь кого-либо от всего. Особенно против воли. И порой нужно… нащупывать границы. Понимаешь?
— Понимаю, — хмыкнул я. — Правда, у меня с этим как-то… не очень складывается.