Я не понимала этого, честно. Ну что же ты стоишь? Уходи! Убирайся! Почему ещё не послал меня глубоко и надолго?
Но он продолжал стоять напротив, упрямо глядя на меня.
— Благодарю за поздравления, но они преждевременны, моя леди.
— Я не леди.
— У меня есть своё мнение на этот счёт. И на вопрос предстоящего Бала у меня тоже есть свой взгляд. Я хотел бы присутствовать там вместе со своим соулмейтом.
Гадство. Ну какое же гадство!
— Маркус, только двадцать процентов людей встречают родственную душу, — заметила я мягко. — Остальные вполне счастливы и без неё. А даже те, что встретили, далеко не всегда остаются вместе с ней. Потому… Пожалуйста, смирись: твой соулмейт не хочет быть с тобой. Так что забудь, как будто встречи не было. И пригласи на Бал одну из достойных, красивых, породистых девушек, которые заинтересованы в твоей персоне. Это будет проще для всех.
— Этого не будет.
Я всплеснула руками:
— Почему? Почему ты так упрям?
— Потому что ты отталкиваешь меня не в силу того, что я не нравлюсь тебе. Мы оба знаем, что это не так. Проблема в том, кем я родился — и это одновременно иронично и несправедливо. Я не хочу отказываться от шанса на счастье из-за своего происхождения. Мы не в каких-то тёмных веках живём!
В груди болело, и казалось, что там ворочается острый кинжал.
Он говорил правду, конечно. Правду. И, что важнее, на самом деле не был виноват в случившемся: всё время, пока происходил мой конфликт с семейством Фэрриман, он провёл вне Города.
Но это ничего не меняет…
— Нет. Это моё последнее слово, Маркус. И теперь будь добр, подними свою гордость из пыли и перестань бегать за мной, как собачонка!
Я ждала, что он разозлится. Но ответом мне стал смех.
— Ты знаешь, что звучишь точно как мой отец?
Я мысленно простонала, отвернувшись, чтобы он не видел моего лица.
— Ты угадал, это цитата из речи твоего мерзкого папочки.
— То есть, он всё же досаждает тебе…
— Нет. Это ответ на всё. Я сдержала обещание и поговорила с тобой. Теперь не отвлекай меня, пожалуйста…
— Я загадаю тебя.
Я вздрогнула и удивлённо повернулась к нему.
— Что?
— В этот Новый Год, когда часы пробьют двенадцать, я загадаю тебя, — сказал он, упрямо глядя мне в глаза. — Только тебя. Ты — то, чего я желаю. Больше всего на свете.
Я стояла посреди библиотеки, ловя на себе нехорошие взгляды породистых красоток. Он застыл напротив — прекрасный принц нашей академии, наследник древнейшего магического рода…
Сын человека, которого я ненавидела. Больше всего на свете.
— Я буду твоей, когда Ледяная Бездна растает, Маркус, — сказала я сухо. — Не трать своё время на надежды, которым никогда не суждено сбыться.
Он долго смотрел мне в глаза, а потом тихо ответил:
— Значит, ей придётся растаять.
Я замерла, открывая рот, словно выброшенная на берег рыба.
Он коротко поклонился, как того требовал этикет при общении с леди, и стремительно пошёл прочь, оставив меня в совершенно разобранном состоянии.
Я рухнула на стул, посмотрела с тоской на стаканчик моего любимого кофе и сжала зубы до хруста, чтобы не разреветься самым возмутительным образом.
Перед глазами, как живая, встала ночь, когда я впервые встретила его.
3
Венок и судьба
за полгода до
*
Та ночь была дивной.
Она пахла дымом костров, липовым цветом, влажным асфальтом, сладостью и скошенной травой; она дышала густой, концентрированной энергией, ласкала своими прикосновениями. Даже звёзды казались особенными, ослепительно-яркими, огромными, прекрасными…
Впрочем, какими им ещё быть — в ночь Литы? Белая жемчужина в короне года, день любви, свободы и гуляний, один из величайших наших праздников. Было бы странно, если бы сегодня весь Город не вышел на улицы. Венки, смех, танцы, концерты на площади, сезонный бал в академии Тенебрис, традиционный драконий полёт и гадание у реки — наш Город праздновал ночь летнего равноденствия с размахом и весельем…
Но тот факт, что я стала частью этого веселья, был чистейшей воды случайностью.
Я не планировала выходить из дому, не собиралась праздновать, не хотела гадать. После судов, допросов, обвинений, исключения из академии, публичного позора, чужих насмешек и родительских слёз всё, чего мне на самом деле хотелось — забиться в угол и тихонечко страдать.
Но девчонки имели на этот счёт другое мнение. Они почти что силком вытащили меня в тот день из квартирного плена, утверждая: одной ведьме жизненно необходимо развеяться, сбросить с себя депрессивную пыль и просто насладиться жизнью.