Я присвистнул, оценив наконец весь масштаб.
— Вон оно что… Но ты всё равно даёшь браслет мне.
— Даю. Потому что считаю, что сегодня хоть у одного из вас должна быть трезвая голова. Ты, в отличие от Саймона, хотя бы склонен к самокритике, и в решениях своих обычно опираешься на вещи относительно логичные. А вот Саймон часто пытается делать выводы на основании им же придуманных иллюзий. Как минимум, когда доходит до вопросов, на которых он зациклен, вроде попаданцев. Потому-то с большой долей вероятности ты сможешь некоторое время носить игрушку из шерсти грибной гусеницы без критического ущерба. Саймон же, боюсь, просто не способен использовать подобный амулет без вреда для себя и окружающих. Конечно, вы оба обманываете и обманываетесь, как и все на этом свете. Но когда доходит до лжи, если ты спросишь меня, размер имеет решающее значение. В случае с Саймоном его иллюзии — фундамент личности. И я не хочу проверять, что останется, если этот самый фундамент разрушить.
Я понимающе кивнул.
О да. Ребятам вроде моего отца нравится жить в мире их собственных убеждений, нерушимых, как любое тупое упрямство. И ясность разума действительно может быть весьма опасна для него. Увидеть себя ясно…
На выходе, такой опыт может даже всё ухудшить, потому что побег от правды станет ещё более отчаянным.
— То-то же, — вздохнула тётя, видимо, прочитав у меня на лице примерное направление мыслей. — Так что надевай ты. Но главное, снимать не забывай. Оно будет стараться, чтобы ты забыл, чтобы полюбил это ощущение, но не поддавайся. Верь моему слову: рано или поздно пробирает всех… Клятву дай!
Я поморщился, но послушно поклялся: всё же, с игрушками из Седьмой Бездны не шутят, каким бы безопасным ни казалось их действие на первый взгляд.
— Хорошо, — вздохнула она. — И ещё, Маркус… Пока на тебе это украшение, ты защищён от ментальных чар. И иллюзий.
Я чуть не застонал.
— Ты что, тоже веришь, что Агата приворожила меня?! Тётя!
— Мой милый, — усмехнулась она. — Я пережила некоторое дерьмо на своём веку. И всегда готова допустить нечто подобное, пока не получу железобетонных доказательств обратного. Я по своему опыту знаю, что, будучи заколдованным, ты в жизни не поверишь в это. На том такие чары стоят… Но в данном случае я склоняюсь к мысли, что приворот — всё же вымысел твоего отца, которому хочется иметь более удобное объяснение собственным ошибкам.
— А про иллюзии ты сказала, потому что…
— Просто предчувствие милый. Считай, что мне приснилась грибная гусеница. Она раскурила трубку, рассказала странную сказку… Я не знаю, к чему это было. Просто будь осторожен.
— А что за сказка-то?
— Позже. Сейчас тебя ждёт отец.
*
21
Всё же, наши семейные советы — это немного шоу.
Подозреваю что это свойственно всем старинным состоятельным семьям, демоническим или человеческим. Налёт снобизма, вековых тайн, столетней кровавой истории, сомнительных решений и прочего в том же духе — такие вещи оставляют след, куда уж без него.
Малая столовая нашего особняка — весьма красивое, защищённое множеством разнообразной магии, величественное место. Малость не хватает ему только уюта: признаться честно, от портретов родственников, развешанных на стенах, торжественной обстановки и гербов на всех выпирающих поверхностях у меня, вопреки всем законам демонической физиологии, лёгкая изжога. И спина автоматически распрямляется, а лицо приобретает положенное аристократам отстранённо-задумчивое выражение.
Что уж, почти безусловный рефлекс.
Мама выглядит в таком антураже уместно и неуместно одновременно. Её точёная фигура затянута в элегантный деловой костюм (золото, серый асфальт и благородная медь), в ушах поблескивают маленькие блестящие капельки стоимостью в среднестатистический дом, волосы собраны в строгий пучок. Она слегка помахивает носком элегантной туфли, даже сейчас что-то просматривая на портативном мини-магбуке, встроенном в браслет. Меня, вошедшего в комнату, она удостоила только лёгким кивком.
Табита бросила на меня странный взгляд. Сестра прекрасна; впрочем, это её обычное агрегатное состояние. И, следует признать, она-то как раз всегда отлично вписывалась в окружающую обстановку. Вот и сейчас: стилизованное под старину роскошное платье, массивные украшения, мраморная бледность лица и общий утончённо-аристократический вид шли в комплекте. Пожалуй, Таби при желании отлично сыграла бы роль многовековой вампирши, например. Уверен, продюссеры бы за такую возможность передрались.
Впрочем, самым необходимым, можно сказать, основным персонажем в этих декорациях всегда оставался отец. Иногда мне казалось, что они с этим особняком — одно целое, неотделимые друг от друга кусочки мозаики. И именно потому он каждый раз отказывается, когда мама предлагает переехать в одну из современных высоток в районе для крылатых, который сейчас по праву считается самым дорогим и респектабельным местом в Городе.