По лицу отца заходили желваки. Он скривился.
— Ладно, — бросил он в итоге, — сделка!
— Отлично! — усмехнулась мама. — Совсем не сложно, правда?
Ну-ну. Ни капельки не сложно! Всего-то и понадобилось, что шантаж, давление и запретный артефакт. Ох уж мне эти старые демонические семьи…
— Вы все страдаете ерундой, — пробормотала Табита. — Вы просто не понимаете, какая она дрянь. Как можно допускать, что она — соулмейт Марка?..
Я сдавленно фыркнул. Мама закатила глаза.
— Вот мы и проверим, правда, дорогая? И, если ты права, то тебе совершенно не о чем волноваться: соул -тест окажется отрицательным… И кстати. Во избежание очередного витка идиотизма я сама выберу тех, кто сможет незаметно и объективно сделать тест. Всех всё устраивает?
Судя по лицу отца, в восторге он не был, но спорить не решился.
— Вот и хорошо! — хлопнула в ладоши мама. — Семейные посиделки объявляю закрытыми. Надеюсь, теперь-то члены этой семьи снова начнут разговаривать друг с другом?.. Звучит, как отличная идея. Потому что, Марк, нравится тебе или нет, но я надеюсь, что вы с отцом вместе обсудите стратегию поведения на предстоящем суде. И вместе утвердите кандидатуры из тех, что я вам дам. Договорились?
Разумеется, договорились. По этому поводу, насколько я могу судить, сомнений не осталось вообще ни у кого из присутствующих.
Я задумчиво посмотрел на маму, особенное внимание уделив её запястьям. Чисто. Но где-то она же его прячет, верно? Или, может, она шьёт костюмы из шерсти гусениц, чтобы не мелочиться?..
— И да. Марк, Элис. Можно вас на минутку?
Да уж. Кажется, я знаю, о чём пойдёт речь…
23
— Сними его. Немедленно.
Я удивлённо посмотрел на мать. С чего это она так зла?
— Не особо конструктивный подход, мам. Эта штука помогает мне.
— Сними. Сейчас.
Я поморщился. Ну правда, зачем? Со шнурком же в разы удобней! Если она хочет поговорить, то зачем вмешивать во всё это эмоции?..
— Мне насильно его снять? Я могу, но за целостность руки в процессе не ручаюсь. Будешь потом сращивать кости. Оно тебе надо?
Я прищурился. Строго говоря, ещё неизвестно, о целостности чьих рук надо будет переживать — на первом этапе… Всё же, я не слабее матери, как минимум, в теории. Но, во-первых, она старше, во-вторых, тётя Элис наверняка вмешается. Потому лучший выход послушаться… пока что.
Я быстро снял шнурок с руки и спрятал в карман (они ведь не думают, что я добровольно с ним расстанусь, верно?).
А потом мир обрушился на меня.
Меня скрутило, с губ почти помимо воли сорвался стон — настолько вокруг было много цвета, и объёма, и… эмоций. Всех этих сомнений, чувств, реакций, внутренних метаний — они взорвались в моей голове, как сверхновая, заполнили собой всё моё существо. Я принялся хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
— С возвращением в мир живых, — усмехнулась мама. — Как оно?
Я и хотел бы что-нибудь сказать, но слов не было. Совсем.
— Да, первый раз откат сбивает с ног, — сказала тётя Элис весело. — Ты ещё хорошо держишься. И снять её смог сам, молодец…
— Не будь наивна, — хмыкнула мама. — Он просто просчитал, что не сможет меня победить на силовом поле.
— И всё равно впечатляет, — фыркнула тётя. — Можно подумать, ты не помнишь себя…
— В том-то и дело, что помню. И ты знаешь, я была против.
— Брось! Дело сдвинулось с мёртвой точки. К тому же, ты сама признавала, что рано или поздно пришлось бы знакомить его с этой стороной семейного бизнеса.
— В данном случае лучше бы попозже. Я не считаю, что он готов…
— А к этому можно быть готовым? И потом, душа моя, ты ведь знаешь получше прочих, что у меня совершенно особенные отношения со временем. На бабушкиных часах всегда время пить чай, потому мне положены некоторые поблажки: многие вещи я делаю исключительно вовремя.
Мама улыбнулась уголком губ, будто признавая поражение, и повернулась ко мне. Я дал себе зарок однажды узнать о наследии тётушки Элис побольше; сейчас, правда, было не место и не время.
— Ну, и как оно? — уточнила мама. — Понравилось тебе быть в шкуре психопата? Сколько раз ты успел обдумать наше убийство?
— Два раза, — нет смысла скрывать.
— Всегда знала, что ты хороший сын.
— Но мама, я не… Я имею в виду…
— Успокойся, — фыркнула она. — Это не ирония, поверь. Всё в порядке. Мир без эмоций выглядит иначе. Моральные ограничения в нём не релевантны, существуют только практические резоны. Именно потому, собственно, психопаты становятся отличными преступниками, воинами и политиками: их мир проще… в некотором роде. Потому-то этот милый шнурочек так опасен…
— И полезен, — рассмеялась тётушка Элис.