В прошлом году в школах ввели ЕГЭ, и родители, еще не раскусившие, что это за чудо-юдо такое, уже с сентября разрывают на части студентов-отличников — их чадам нужны репетиторы.
После занятий я теперь пару часов выполняю на кафедре различные поручения преподавателей, потом бегу через весь простуженный пожелтевший центр города к высотке на отшибе, и еще два часа занимаюсь обществознанием с молчаливым худеньким мальчиком, которому, положа руку на сердце, никакой репетитор и не нужен.
Все поставлено на поток, расписано по часам, доведено до автоматизма…
Но в середине октября запущенная мной адская машина на полном ходу дает сбой: подопечный звонит прямо на кафедру и сообщает, что попал в больницу с переломом ноги.
Занятия временно отменяются. А что делать мне?..
Сижу на пустой лавочке в сквере, и вокруг в полную силу разворачивается осенняя вакханалия. Вдруг становится жутко от голых веток, надвигающихся дождей, улетающих на юга птиц и тотального одиночества. Шиза косит наши ряды.
Я уже выкурила пару сигарет, но облегчения это не принесло, только голову затуманило.
Я хочу в сказки, хочу чистого неба и яркого света… Сжалься надо мной, дай их мне, Сид!..
Ноги сами бегут в старый парк, к ржавым каруселям.
Пинаю сапогами рыжую листву, кружусь, хохочу, и вороны над головой грустно каркают.
Сажусь в ворох шуршащих листьев и оглядываюсь по сторонам: меня окружают кривые замшелые стволы старых деревьев, пики железного забора и кусты. В их густых зарослях прячется тонкая разбитая асфальтная дорожка, покрытая зелеными бутылочными осколками и первым октябрьским ледком.
Семеню по ней, словно собака на невидимом поводке, продираюсь сквозь ветки, и предо мной предстает огромное ржавое и величественное, словно древний ящер, колесо обозрения.
Здесь никого нет — только крики ворон, ветер и лязг качающихся от порывов пустых кабинок. Подхожу к одной и, обзаведясь кучей новых ссадин и синяков, с огромным трудом забираюсь внутрь.
Развалившись на холодном сиденье, вытягиваю вперед длинные ноги. И улыбаюсь. Где-то есть еще одна пара ног, прошедших теми же дворами и тропами. Где-то есть тот, с кем мы делим одно время, одно небо, одну Землю и одно Солнце.
А это значит, что все хорошо.
Глава 39
Следующим утром просыпаюсь с крепкой уверенностью, что и этот новый светлый день вылетит в трубу. Суббота.
Влезать в несусветную рань в свои серые бесформенные вещи никакой особой надобности у меня нет, но я все равно делаю это и плетусь на вещевой рынок — хочу помочь маме в палатке.
Но она только отмахивается, мол, отдыхай, торговля не идет.
Какое-то время мы молча пьем ароматный кофе из термоса.
Мама хандрит, и явление это на фоне повсеместной осенней депрессии давит валуном на усталые плечи.
— Мам, случилось что-то?.. — интересуюсь осторожно.
— Видишь ли, Ликусь… С покупателями не густо, ты же знаешь. А с января еще и арендную плату поднимут… Боюсь, что палатку эту мы с тобой больше не потянем. Костя предложил выход: переехать к нему на родину, открыть магазин, у него там помещение пустует…
— Мам, а где его родина-то?
— Красноярск…
Кофе идет у меня носом.
— Ой, Ликусь, все это еще вилами на воде писано! — смеется мама и протягивает мне носовой платок.
***
Битый час брожу по супермаркету, где из всего изобилия выбираю лишь нарезной батон и пряники. Есть что-то невыносимо тоскливое в блуждании по его рядам, потому что денег у меня нет, но даже если бы и были, радовать вкусняшками мне все равно некого. У кассы взгляд сам собой останавливается на надписи «Pennyroyal Tea». Коробочка дешевого чая тоже летит в корзину.
А дома я пью этот "хитрый" мятный чай и вспоминаю, как Сид на полу своей кухни больше года назад выводил чистым голосом:
— I'm so tired I can't sleep
I'm a liar and a thief
Sit and drink Pennyroyal Tea
I'm anemic royalty…[4] — а я ему подпевала.
За это время Земля сделала полный оборот вокруг Солнца и вернулась в ту же точку пространства, новые люди — и одна из них — моя племянница — пришли в мир, а я все боюсь взглянуть правде в глаза.
Даже если наша с Сидом кровь причудливо смешалась именно в этой маленькой девочке, я должна смириться и принять.
Сколько можно отсиживаться в своем корявом мирке? Самой не надоело?
В прихожей надеваю сапоги и ветровку, спохватившись, прямо в обуви на одной ноге прыгаю в комнату, забираю с полки маленького мишку Тедди — подарок мамы Влада — и прячу в карман.
Мой путь лежит через весь город и пригород, а потом — знакомой улицей — мимо заборов с резными калитками, пожухлых зарослей малины и крыжовника, лая собак и запаха сжигаемой ботвы.