— Ну, спасибо! — сухо благодарю и забираю назад свое пойло.
— Ну, пожалуйста. — Расшаркивается мелкий засранец. — Смотрю, ты все же подружилась с алкоголем? Я же говорил: не зарекайся!
Он подмигивает и смывается к орущим собратьям, а Земля еще пару секунд отчего-то продолжает вращаться с бешеной скоростью.
Я огромными глотками пью пиво. Хорошо! Нет, ну серьезно. И не нужен мне никто. Совсем.
Глава 7
Я стою под сценой, вцепившись в железный поручень ограждения, а вокруг беснуется толпа. Сейчас один из тех уникальных случаев, когда я благодарна папаше. За свой рост.
Собравшиеся срывают голоса, вызывая музыкантов на сцену, свистят и визжат.
Много лет спустя, в твоем времени, группы, название которой мы тут исступленно выкрикиваем, уже нет, а один из ее участников ушел в небытие, став легендой. Но сейчас, в моем времени, они в двух метрах от меня выходят на сцену — в полном составе, молодые и красивые.
Начинается веселый угар.
И мне уже кажется, что я вовсе не одна, что все вокруг — пьяные, юные и счастливые — составляют один живой организм, наполненный единой бешеной энергией, как кровью.
Уши закладывает от басов и ора, глаза слезятся, по спине течет пот. Я — неблагодарная тварь! Я хуже всех — сегодня можно! Я свалила из дома и кайфую! Ю-ху!!!
В момент наивысшего экстаза, когда я, единым голосом со всеми срываю глотку, обещая «прыгнуть со скалы», мой давешний пронырливый знакомый ловко уворачивается от охраны и вылетает на сцену. Он по-дружески обнимает Горшка, и тот улыбается во весь беззубый рот, дает «пять» Князю, разбегается и рыбкой ныряет со сцены в толпу. И толпа носит его на своих волнах до конца песни.
Глава 8
На улице похолодало, воздух звонкий и вливается в разгоряченные легкие, словно ключевая вода. Меня сразу начинает знобить, но не от холода, а от общего ощущения странной тревоги.
Вышедшие из ДК девчонки жмутся к своим парням, парни растерянно переминаются с ноги на ногу, а некоторые уже наматывают на руки цепи и ремни. Взор мой устремляется дальше и распознает у рассаженных здесь голубых елей табун гопников в кепках на затылках. В руках у них куски арматуры, велосипедные цепи и ножи-бабочки. Лица полны тупой решимости.
А милиционеры старательно запихивают в автобус последнего матерящегося панка, залезают следом и уезжают: все, план по задержанию малолетних правонарушителей на сегодня выполнен.
Вокруг слышатся возгласы:
— Слышь, ты!..
— Ты че, попутал?
— Сюда иди!
А потом начинается бойня.
Вон там нефор вбивает гопаря в асфальт гриндерами, а там — два гопника танцуют лезгинку на юном панке, и девчонки истерически визжат.
— Лик, вали отсюда прямо сейчас, поняла? — быстро говорит Кидис, пролетая мимо меня по направлению к «передовой», и, размахивая кулаками, врезается в гущу событий.
По инерции сворачиваю вправо, и ноги несут меня прочь, к спасительной остановке. Но облегчение мое продолжается ровно до тех пор, пока я не замечаю, что три бравых пацанчика в спортивных штанах и классических туфлях устроили засаду и здесь.
— Эй, чикса, куда спешишь? Постой, пообщайся с нами. — Мне преграждают путь. Хватают за руку. — Ох, какая… Пацаны, а давайте ее всей бригадой! Толян, тащи ее к Лысому на хату.
Кто в такой ситуации не боялся — тот пусть первым бросит в меня камень. Я вот боюсь, боюсь до одури, даже коленки подкашиваются. Где там мой внутренний дядя Вася с его советами?..
Раздаются чьи-то шаги — видно, кто-то из посетителей концерта решил свалить по-тихому той же дорожкой. Патруль гопников, задержавший меня, тут же окликает и останавливает ушлого прохожего.
В свет фонаря выходит паренек. Быть того не может! Опять он! Сид. Засранец мелкий. Не знаю, возрадоваться мне или же зареветь белугой и взмолиться перед гопниками отпустить нас просто так, без издевательств. Бить ангелов нельзя, неужели они не видят…
Тем более у мелкого на скуле уже и так темнеет свежая ссадина — видно, тоже успел поучаствовать в заварухе.
— Слышь ты, сюда иди! Борзый, что ли? — надрываются гопари, но мелкий держит руки в карманах косухи, ухмыляется и не двигается с места.
Гопники тут же забывают обо мне и направляются к Сиду: один впереди, двое других — чуть поодаль.
Подваливают к нему и встают почти вплотную, но я не убегаю — ноги приросли к асфальту. Стою и смотрю.
И перед глазами в секунду разворачивается сцена: Сид делает резкий выпад вперед, и его кулак молниеносно врезается в нос главного в этой троице. Раздается хруст. Тот прижимает к разбитому фейсу ладони и вопит.