Я слов не нашла от счастья. Так этот мой поступок, который я считала самым глупым в своей жизни имел полностью противоположный эффект?
- Николас...
- Все, - резко притянув меня к себе, пробормотал он, - потом поговорим, - и пригвоздив к стене, начал неистово целовать.
Горячая влага его губ, смешанная с ароматом дорогого виски, захватила мой рот. Сильные руки заскользили по моей шее и неторопливо спустились к пуговкам шелковой блузы, чтобы закончить начатое. Они, подчиняясь его умелым пальцам, оголили грудь и живот, заставив меня задохнуться от возбуждения, а его на секунду замереть при взгляде на почти нагое тело. Через несколько мгновений, Николас бесстыдно и совершенно по-хамски стянул с меня нежную ткань шелка и отбросил подальше. Его рот игриво и немного щекотно прошёлся поцелуями от ключицы до груди, чуть покусывая кожу, а руки расстегнули и откинули прочь бюстгальтер. Он прихватил меня за волосы и заставил откинуться назад. Его язык неторопливо поиграл с сосками, а затем обвел розовые ореолы грудей и опустился ниже. Стал спускаться сверху вниз, следуя по невидимой полосе между ребер, пока не достиг края юбки. Николас неторопливо расстегнул замочек сзади и, снимая эту вещицу, прошелся руками по моим бёдрам.
Эти ощущения были сродни безумству. Я трепетала и еле сдерживала стоны удовольствия, в то время как Николас казался совершенно спокойным, будто он просто играет, однако его тело говорило совсем о другом.
Мистер Майради был страшно напряжен, но даже сейчас старался сдерживаться. Вместе с тем в его, то и дело, срывающемся тяжелом дыхании я чувствовала желание дикого изголодавшегося зверя. Я была готова поддержать любую его инициативу, а потому податливо подчинялась этим крепким рукам, и это было несказанно приятно и безумно возбуждающе. Николас старался сохранить твердость духа, но я больше сдерживаться не могла и потому, прижавшись к нему и касаясь своими важными горячими губами его уха, прошептала: «Возьмите меня, мистер Майради».
И он сдался.
Отдавшись порыву своего безумного желания, Николас уложил меня на пол, прямо на мягкий ковер и накинулся, словно безумный. Если бы я только знала, что эта просьба будет иметь такой эффект давным-давно сотворила бы нечто подобное. Выдержки совершенно не осталось, и я торопливо раздевала его, не желая больше ждать ни секунды, а он ласкал меня, целуя и покусывая белую кожу, пламенеющую от его прикосновений.
Сладострастные касания его жадных рук доводили меня до сумасшествия. И когда Николас оказался надо мной полностью раздетым, я совершенно потерялась в его близости. Больше это не был тот сдержанный англичанин с непробиваемым выражением лица. Сейчас он был другим: бешеным, нетерпеливым, немного грубым и очень требовательным. Он брал не спрашивая, подминая меня под себя, как истинный диктатор. Губы не принимали отказа, а язык повелительно врывался в мой рот, заставляя задыхаться от желания и искренне мечтать отдать еще больше, отдаться полностью во власть этих наглых крепких рук моего восхитительного мучителя.
Николас взглянул горящим затуманенным взглядом, и заполнил меня собой без остатка. В этот момент мне стало плевать абсолютно на все. Только это удовольствие и сладкая нега окутали и захватили меня. Следуя его движениям, я запрокинула голову назад и чуть изогнулась, помогая ему войти глубже. Наши бедра задвигались в такт, и шумное дыхание переросло в будоражащие стоны. Больше мы не могли терпеть, не могли ждать, и в быстром ритме сумасшедшего танца, наполненного терпким перченым ароматом, растворились, полностью, отдавшись власти желания.
Николас лежал рядом, обнимая меня и нежно водя пальцами по моей спине. А я боялась дышать, чтобы этот момент не растаял в воздухе и не оказался сном.
- Я перешёл черту, - тихо произнёс он, продолжая поглаживать мою спину, что пошла мурашками.
Я подняла голову с его груди и взглянула на него.
- Ты сожалеешь? - уже готовая наброситься на него зло прошептала я, а он вдруг улыбнулся и покачал головой, прижав меня покрепче:
- Этот вопрос больше не имеет смысла. Но нет, я не сожалею. Я рад, что все так. Еще немного и я бы просто изнасиловал тебя.
- Что!? - я ошарашенно уставилась на него. - Да быть не может!
- Если бы, - заправил он прядь моих волос за ухо.