- Сто лет не виделись!
- Привет, - подошла привлекательная девушка и широко мне улыбнулась, ненавязчиво протянув руку. От этих двух веяло чем-то домашним и спокойным, а потому я с радостью приняла рукопожатие.
- Не обращай внимания, эти двое всегда себя ведут как дети.
- Кто бы мог подумать, что Ник так может, - улыбнулась я, глядя как он весело смеётся.
- И не говори, кстати, я Долорес, а ты, видимо, Вероника.
- Так и есть.
- Просто Роб мне все уши прожужжал, что наш Ники завёл себе девушку.
- Не называй меня Ники, - отвлёкся Ник на секунду от разговора с братом.
Та лишь улыбнулась.
- Просто после той Британи он долго ходил сам не свой.
В этот момент что-то щёлкнуло внутри меня, и я осознала, что ревность медленно меняется на злость. Да, как только эта профурсетка могла так поступить с ним! И почему я так мучила его из-за неё? Я совсем не подумала о том, каково было ему. Совесть загудела паровозом, заставив виновато опустить глаза, когда его внимательный весёлый взгляд обратился ко мне.
- Здесь никто не знает правды.
- Ага. Ники решил так будет спокойнее. Не любит шумиху, - с пониманием кивнула Долорес.
- Это есть, - стукнул Роб брата по спине, когда мужчины присоединились к нашему разговору.
- Шумиха вредна для бизнеса, - стукнул его в ответ Ник, и они оба засмеялась.
- Верно, - этот голос я узнала сразу хоть и слышала его всего один раз. К Нику сбоку подошла длинноногая Британи, одетая в короткое открытое белое платье с золотым поясом. Её шикарные волосы спускались локонами до самой талии, и я вновь почувствовала себя гладким утенком. Разве могу я тягаться с такой красавицей? Британи, по-хозяйски, положила руку на плечо Ника, а тот смахнул её, как мусор.
- Последнее время мы слишком часто видимся.
- И мне так кажется, - нисколько не растерялась она, - может это судьба?
- И я даже знаю, как её зовут, - хмуро поглядел Ник на свою приближающуюся мать.
- О, хорошие мои, вы болтаете. О чем разговор? - она встала чуть впереди меня, специально закрыв своей фигурой от сына. Роб с женой скривили грустные лица, покосившись на оттесненную меня. А мне стало не по себе и снова нахлынуло пугающее чувство одиночества. Я начала тонуть в этой толпе чужих ненужных людей как услышала его спасительный голос.
- Отойди.
Это не было просьбой или приказом. Это было предостережение. Ник мгновенно обледенел и расправился, став в этот момент ещё выше, и женщины моментально сделали шаг назад. Значит знают какого быть в его опале. Даже мать не стала спорить и, улыбнувшись, отошла, снова открыв меня взору его зелёных глаз. Николас шагнул ко мне и обнял рукой за талию:
- Всё эти игры затянулись. Мама, мы разошлись с Британи потому что она изменяла мне с Консаком, прямо перед свадьбой я увидел их в своей постели. Британи, ты мне не нравишься и у меня нет к тебе никаких чувств, что бы ты там себе ни придумала. Всем вам, самым умным, сообщаю: Вероника Байрон единственная женщина, которая мне нужна. Надеюсь, теперь вопросов не осталось? - оглядел он всех присутствующих.
Роб и Долорес довольно заулыбались, а вот миссис Майради ошарашенно смотрела на Британи:
- Ты ведь сказала, что чувствовала себя одинокой.
- Хорошего вечера, - произнес Ник и повёл меня к барной стойке, а Роб с женой пошли с нами. Мы разместились за небольшим столиком. Мужчины галантно помогли нам сесть.
- Ты очень красивая, - дружелюбно улыбнулась Долорес, и я не сдержала улыбки в ответ.
- Спасибо, ты тоже.
- Ой, ну начались эти ваши женские ля-ляшки, - весело сгримасничал Роб и уставился на меня. - Давай, расскажи, как он признался тебе в любви! Таких историй я ещё не слышал! Хех, это же нонсенс, чтобы Майради открыто о чувствах говорил.
Я, не понимая, посмотрела на похмурневшего Ника, а тот только головой покачал.
- Что? - уставился на него Роб.
- Я ничего не говорил.
- Но ты же сказал...
- Тебе, идиот, - тяжело выдохнул Николас.
Я посмотрела на этого красивого, умного, уверенного в себе мужчину и поняла, что ошибалась. Я думала, что узнала его, что полностью поняла, но все совсем не так. Я узнала лишь то, что он мне позволил. Лишь малую часть загадочной души Николаса Майради. Настоящий же он где-то там, за всеми этими напускными холодными взглядами, с людьми, что ему действительно дороги.