— А ты чего!?
— А я такая «Ой! Давай после нового ожерелья почитаю!»
— А он че?
— А он такой так вон же я тебе две коробки принес! Ха! Прикинь!? Две коробки уже принес!
— Эмеральд…
Зеленоволосая смуглая девушка была сейчас одета в крайне… вызывающий наряд из обтягивающих кожаных мини-шорт, черных клубных туфель с высоченными платформами, а также белую клубную рубашку с открытым животом и без рукавов.
Ее лицо несло на себе килограмм штукатурки в виде золотых теней для век и такой же помады в центре верхней губы.
В мочках ее ушей красовались золотые мини-серьги, также, как и в пупке.
Все это в целом так и кричало о пошлости и безвкусии.
— Ты кто та…? — пробубнил ее собеседник и почему-то резко заткнулся взглянув на меня.
Рядом с ней сидел какой-то хлыщ в задрипанном белом костюме, скорее всего студент и сынок богатых родителей, который много времени проводит в клубах. Покраснения в глазах, перегар и засаленные черные волосы, собранные в убогий конский хвост и легкая небритость только дополняли картину.
— Черт, Жан! Че ты приперся!? — пшикнула Эмеральд, закинув ногу на ногу и отпив немного содержимого своего бокала затянулась сигаретой, держа его в позолоченном мундштуке.
— Парень, сколько тебе надо?
— А!? В смысле?
— Вот тебе десятка, бери и сваливай.
— Э?! Ты чего, ахренел что ли?! У нас с ней любовь, понимаешь?!
— Понимаю, — сказал я и дав еще десятку, тот подсчитал купюры и напоследок поцеловав руку взбешенной Эмеральд свалил.
— Да чтоб тебя…
— Слушай, Эмеральд… Ты опять воспользовалась своим семблансом?
— … ну да, было дело, а что!? Я всего лишь хотела немного развеяться!
— Какой ты себя изобразила в его глазах?
— Ну, он думал что мне двадцать.
— Хмм, вот как… А я кем выглядел?
— Хех… тебе честно сказать? — как-то странно улыбнувшись сказала она.
— Давай.
— Он подумал, что ты мой старый, жирный и лысеющий «сахарный папик»!
— Вот как… ладно, Эмма, ты и так тут делов наворотила, давай уже пойдем домой…
— … ладно… только заплати за меня.
— У тебя есть свои деньги.
— Я забыла кошелек дома!
— … черт…
Оплатив ее счет я крепко взял ее за руку, хоть мне и очень хотелось взять ее за шкирку и поволочь как нашкодившего котенка, и пошел вместе с ней прочь из клуба.
Пока мы шли она махала рукой и улыбаясь кричала.
— Пока, народ! За мной мой папочка пришел!
— Да как так-то!? Изумрудик ты наш!
— Еще увидимся!
Тут врубилась новая мелодия и это оказалась та самая, под которую Янг в трейлере разносила этот несчастный клубешник в пыль.
— О! О! О! Это же моя любимая! Жан! Давай станцуем напоследок!
— Эмма, у нас нет на это…
— Да давай разок че ты?! Ноги отвалятся что ли?!
— … ладно, но только один раз!
— Да нам хватит!
Сперва она стала изображать, будто поет слова песни, а затем начала дергаться в такт ритму. В основном она слегка водила бедрами и головой влево и вправо, зато колени и руки дрыгались как бешеные.
Я тоже чего-то там изображал, стараясь не упускать ее из виду, потому что она могла свалить, такое уже бывало, и не раз.
Затем она стала делать странные движения руками словно египетская жрица перед моим лицом, а вскоре стала лапать и само мое лицо, при этом как-то странно улыбаясь…
ТУНС!
Кто-то намеренно врезался мне в спину, а затем раздался грубый голос.
— Опа! Пацан ты че ваще!? А?!
Какой-то обрыган с перекошенной рожей обдал меня перегаром и позади него была пара таких же его дружков.
— Господа, я думаю нам стоит обсудить данное недоразумение на улице.
— Хо-хо! Ну давай выйдем!
— Пошли! — а сам достал мобилу и позвонил, — Жамиль? Выйди-ка из машины и захвати с собой Клода…
— Ай бля! Ладно-ладно! Я все понял мужики вы чего!? Не надо, ай… ска…!
Клод вытер пот со своего угольно-черного и блестящего лба и затылка, затем тщательно протер ботинок из телячьей кожи салфеткой, а затем выкинул покрасневшую бумажку в мусорку, после чего я кашлянул и спокойно сказал.