У одних с обнаженных локтей и коленей подмигивали пестрые наклеечки; другие щеголяли в мохеровых валенках до колен и трессах в обтяжку; третьи были упакованы в сложную систему переплетенных между собой подтяжек, кружев и кожаных ремней. Все они словно сошли со страниц журнала «Птюч», наглядно демонстрируя связь авангардной моды с жизнью.
Определить однозначно их половую принадлежность было бы непросто. Тут были все: голубые, розовые, би, транс и прочие. Молодые люди в платьях с турнюрами, в париках и с накрашенными лицами томно перекликались через весь зал. У стойки бара расположилась стайка бритых наголо девиц культуристского телосложения, дымивших сигаретами в длинных мундштуках. Вокруг резвились и вовсе не опознанные сексуальные объекты, одетые либо скудно, либо странно, но все как один — или одно? — вертляво покачивали бедрами.
Завсегдатаи веселились шумно и безудержно. На пятачке эстрады группа раскрашенной во все цвета радуги молодежи сладострастно извивалась под звуки сексоделической музыки. Те же, кто предпочитал интимное общение за столиками, вполголоса болтали и занимались невинным петтингом. В основном это были одетые более-менее обыкновенно «новые русские» со своими быками-охранниками, причем быки явно чувствовали себя не в своей тарелке.
Все это напоминало если не шабаш ведьм на Лысой горе, то, по меньшей мере, утренник в детском садике, где заведующей работала та самая Чертова Бабушка.
Двое одетых в одинаковые рейверские маечки и шортики парней за столиком номер три выглядели на этом пестром фоне достаточно скромно. Так же, как и две девушки, которые сидели за седьмым столиком и заботливо кормили друг друга с ложечки. На девушках были одинаковые струящиеся серебристые платья-макси с открытыми спинами. Волосы их, русые у одной и угольно-черные у другой, были уложены в замысловатые прически-башенки. Их набеленные лица закрывали, как своеобразная европейская паранджа, огромные дымчатые очки.
Было очевидно, что эта розовая парочка никем, кроме самих себя, не интересуется. Девушки пили коктейль на брудершафт и после каждого глотка нежно целовались.
Через некоторое время они встали и удалились в туалет, не разнимая переплетенных рук.
В туалете я сразу сняла очки и подошла к зеркалу:
— Кажется, у меня помада размазалась… Ты меня всю обслюнявила! Будешь так активно играть, в лоб дам!
— Ничего и не размазалась, — Карина критически осмотрела меня, достала коробочку с гримировальными красками и стала подправлять мне брови. — А целую я тебя для конспирации, ты сама велела, чтобы все было натурально!
Я жадно напилась воды прямо из-под крана:
— Ну и жарища у них! Я словно рыба на сковородке.
— Потерпи. Уже почти двенадцать, сейчас он явится.
— Посмотри-ка в щелочку, может, уже пришел?
Карина осторожно приоткрыла дверь, выглянула в зал и радостно сообщила:
— Точен, как граф Монте-Кристо.
Легонько пихаясь, мы прильнули к двери — я правым, а Карина левым глазом.
Примерно через пять минут после того, как влюбленные девицы в серебристых платьях удалились в дамскую комнату, в зал вошел очень необычный посетитель. Розовые, голубые и прочие разноцветные завсегдатаи сразу определили, что в подобное местечко его занесло совершенно случайно.
Собственно, необычным был не столько внешний вид клиента, сколько его поведение. Среди разношерстной публики попадались отдельные граждане в обыкновенных костюмах и даже с галстуками. Но они тихо сидели себе по стеночкам и не шуршали. Этот же семейного вида мужчинка лет пятидесяти уставился на полуголых отдыхающих с откровенным недоумением и даже ужасом. Подобного нарушения приличий клиенты почтенного заведения не терпели, ибо это оскорбляло их лучшие чувства.
Поэтому двое завсегдатаев решили проявить инициативу и спросить, что здесь забыл этот старичок? Он выглядел примитивным главой примитивного же семейства. Дочери такого папы наверняка не мечтали о любви себе подобных. Сыновья же явно были способны только на то, чтобы воспроизвести несколько таких же консерваторов от морали.
К застывшему наподобие старомодного манекена гражданину приблизилась странная парочка.
У одного волосы, выкрашенные в ядовито-зеленый цвет, красиво стояли дыбом, а с голого живота подмигивал изукрашенный блестками пупок. У другого на бритом оранжевом черепе весело плясали черные сердечки, а с пояса, шевеля усиками, свисала коллекция разноцветных китайских презервативов.