Ну, выдал я пару матчей в Аллсвенскан, и что с того?! А оказалось, я пользовался большей популярностью, чем более заслуженные футболисты, бронзовые призеры чемпионата мира, поигравшие в ведущих европейских чемпионатах. Вся команда стала смотреть в мою сторону. А я не мог понять, радуются они за меня или нет. Знаю только, что происходящее стало для них полнейшим сюрпризом. Это что-то совершенно новое, чего раньше не случалось. Спустя некоторое время публика принялась скандировать традиционное «Давай, Швеция, давай!» и только тогда я пришел в себя и принялся зашнуровывать бутсы (оттого, что мне больше нечем было заняться, или просто от нервов). Я словно пережил электрический шок.
Зрители решили, что я собираюсь разминаться, чтобы выйти на поле, и с еще более бешеной силой стали скандировать «Златан, Златан!». Я тут же оставил бутсы в покое. Со стороны могло создаться впечатление, что, сидя на скамейке, я как бы управляю всем этим шоу, что было уже чересчур. И я притаился, при этом украдкой наслаждаясь происходящим. Я чувствовал легкую дрожь. Адреналин начал свое движение. Наконец, Ларе Лагербек велел мне идти разминаться, а затем я пулей вылетел на поле, с абсолютно счастливым видом. Я парил по полю, с трибун доносилось мое имя и мы вели в счете 2:0. Я принял мяч на подступах к штрафной соперников, подыграл себе пяткой (мой ставший фирменным еше со времен дворового футбола прием), затем скинул мяч партнеру и, получив передачу обратно, спокойно замкнул ее. В тот вечер вся «Росунда» словно сияла. Да и Стокгольм стал для меня чуточку своим.
Приведу один смешной случай, свидетельствующий о том, что мой Русенгорд навсегда со мной. В том же году, когда я был со сборной в Стокгольме, мы заглянули в ночной клуб Томаса Бролина (известный в прошлом шведский футболист — прим, пер.) под названием «Ундичи» (по-итальянски «одиннадцать»; т. е. футбольная команда — прим. пер.). Сидим себе спокойно, отдыхаем. И тут один из моих закадычных друзей из Русенгорда начал доставать меня.
Златан, а Златан, ну дай мне ключ от твоего номера.
На что он тебе?
Просто дай мне его, и все!
Hy хорошо, хорошо.
Я отдал ему ключ и забыл об этом. Возвращаюсь вечером в гостиницу, а в номере — мой друг. Он закрыл шкаф на ключ и сидит, весь сияя от счастья.
Что у тебя там? — спрашиваю и гляжу на шкаф.
Ничего особенного. Да, только не трогай, пожалуйста.
Чего, чего?
Не волнуйся, Златан. Мы на этом заработаем.
И что бы вы думали, было в том шкафу? Невообразимо, немыслимо. Это был целый комплект пуховиков, которые он спер в «Ундичи». Так что, признаться, у меня не всегда была приличная компания.
А, между тем, в «Мальмё» взлеты чередовались с падениями. Было несколько странно находиться в клубе, из которого ты уже официально перешел в другой. Я не мог бы назвать себя гармонияной личностью. Временами на меня словно накатывало, и я взрывался. Собственно, так происходило со мной постоянно, а причиной могла послужить скверная обстановка вокруг меня. Во мне словно просыпался плохой мальчишка. Вот и в очередном матче с «Хеккеном» я заработал желтую карточку, и, чувствовалось, что это еще не предел. Наверно, вокруг гадали: «Что еще выкинет этот полоумный Златан?».
«Хеккен» возглавлял Турбьёрн Нильссон, в прошлом — звезда шведского футбола, и за команду выступал Ким Чельстрём, мой знакомый по молодежной сборной. C самого начала игра приняла жесткий характер. В одном из эпизодов я ударил Кима сзади по ногам (за что и получил желтую — прим. пер.). А затем еще и отмахнулся локтем от соперника и на этот раз увидел перед собой уже красную и был удален с поля. И тут я взорвался. Направляясь в раздевалку, я оттолкнул репортера с микрофоном, а подбежавший ему на подмогу звукооператор обозвал меня идиотом. Тогда я полез уже на него: «Это кто идиот?».
Кто-то из нашей команды встал между нами, предотвратив дальнейшее выяснение отношений. Конечно, после всего этого поднялась очередная шумиха в газетах, и я получил миллионы советов в духе, что «я должен пересмотреть свое поведение» и так далее, иначе «в ШАяксе“ мне придется туго». И прочая чушь! «Экспрессен» даже поместил интервью с психологом, который высказал мнение, что мне нужно обратиться за помощью. Конечно, моя реакция на это была мгновенной: «Да кто, черт побери, он такой? Да что он понимает?»
Не требовался мне никакой психолог. Мне просто нужны были мир и покой. И, по правде говоря, было не очень-то приятно наблюдать с трибун, отбывая дисквалификацию, как твою команду буквально унижает «Гётеборг» — 6:0. Наша прекрасная победная серия оборвалась, а в главного тренера Микке Андерссона полетели критические стрелы. Не скажу, что я имел что-то против него, но и доверительными наши отношения тоже назвать было нельзя. Со своими проблемами я обращался к Хассе Боргу.