В это утро кондитерская была наполнена волшебством: сладким запахом ванили, терпким – корицы и имбиря, тонким – миндаля и кофе. Адель, закончив последние приготовления, расставила на прилавке свои пироги и торты, стараясь придать им наиболее аппетитный вид.
– Мадемуазель Дюваль? – спросил журналист, обаятельно улыбаясь. – Я бы хотел взять у вас интервью для нашей газеты. Фестиваль «Вкус Прованса» – это же всегда событие!
Она, немного смутившись, пригласила гостя присесть за столик у окна и предложила чашку кофе с круассаном.
– Конечно, с удовольствием отвечу на ваши вопросы, – сказала Адель, стараясь унять волнение. – Но, боюсь, сейчас я не самый лучший собеседник.
– Почему же? – Гость заговорщически подвинулся ближе. – Так же, как и я, не любите все эти истории и считаете их сплетнями?
– Вы шутите? – Адель улыбнулась. – Ваши истории невероятные и… – Она замялась.
– Уничижительные? – закончил он. – Иногда людям кажется, что я пишу только ради того, чтобы погубить карьеру очередного специалиста.
– А разве это не так? Ой, простите. – Адель стала похожа на красную вишню, залившись румянцем стыда.
Его заразительный смех разлетелся по кондитерской, заглянул в кухню к бабушке, подмигнул яблокам в сахарном сиропе и вернулся назад к столику у окна.
– Вы очаровательны.
– Я просто перенервничала перед фестивалем и сегодня могу говорить не совсем то, что нужно.
– Напротив, это хорошо, не находите? – Люк сделал пометку в своей книжечке и отломил кусочек круассана. Тот хрустнул с тихим, почти музыкальным звуком. Слой за слоем раскрывался нежнейший вкус сливочного теста, солоноватый и тающий на языке… – М-м-м… Адель, это лучший круассан во всей Франции!
– Это все благословение теста, – проговорила девушка.
– Благословение теста? – переспросил Люк.
– Да, месье Ривьер. Перед тем как отправить в печь любой пирог или вот этот прекрасный круассан, Адель всегда шепчет над ним особые слова благословения, которые передаются в нашей семье из поколения в поколение. Это не просто слова, а своеобразный оберег, который наделяет выпечку особым вкусом и защищает от негативной энергии, – послышалось откуда-то из-за прилавка.
Мэри Дюваль поставила поднос с их фирменным пирогом на прилавок.
– Мадам Дюваль! Я благословляю этот день. Мне удалось встретить в одном месте две легенды! – Кажется, он не лукавил и был искренне рад встрече с бабушкой Адель. – Я бы хотел написать маленькую заметочку про вашу внучку. Могу ли я указать на эту традицию?
– Вы спрашиваете? Что-то мне подсказывает, что вы не нуждаетесь в разрешениях или запретах, месье Ривьер, – усмехнулась Мэри и отрезала кусочек пирога «Секрет Мадлен». Потом подошла к столику, поставила фарфоровое блюдце для Люка и, улыбнувшись, вернулась в кухню.
– Преклоняюсь перед вашей бабушкой, мадемуазель Дюваль, – искренне произнес Люк.
– Она у меня невероятная, – произнесла девушка. – Можно просто Адель.
– Люк.
– Люк, – повторила смущенная девушка. – Задавайте свои вопросы… Люк.
Они разговаривали не менее часа. Адель рассказала Люку о своей кондитерской, о некоторых семейных традициях, о способах придумывать рецепты. Молодые люди много смеялись и, казалось, были знакомы не меньше ста лет. Люк слушал с неподдельным интересом, время от времени задавая уточняющие вопросы и делая записи в своем блокноте. Адель понравились его непосредственность и интерес к ее работе. Возможно, он был и неискренним, но думать об этом в тот момент не хотелось.
– Ваш пирог просто великолепен, – сказал Люк, пробуя «Секрет Мадлен». – Я никогда не ел ничего подобного. В нем чувствуется вкус солнца, ветра и… какой-то тайны.
Адель улыбнулась.
– Это семейный рецепт, – сказала она. – Ему уже больше ста лет.
– Потрясающе! – восхитился Люк. – Обязательно напишу об этом в своей статье.
Когда посетитель ушел, Адель почувствовала легкое разочарование. Ей так не хотелось, чтобы их разговор заканчивался. Она поймала себя на мысли, что ждет новой встречи с обаятельным журналистом.
– Не перестаю удивляться твоей наивности, внучка. – Бабушка умела подойти незаметно.
Адель подпрыгнула и уронила фарфоровое блюдце, которое упало на кафельный пол кондитерской и разлетелось множеством осколков.
– К победе, не иначе! – как ни в чем не бывало продолжила бабушка. – А по поводу этого щеголя я бы подумала. Я повидала на своем веку достаточно, чтобы утверждать: этот хитрый лис еще покажет себя в истинном свете.