Фэй скукожился под прощупывающими взглядами. Они осуждали его за внешний вид, ненавидели за причуды, не полагающиеся благородному вампиру, считали его убогим из-за того, что он не говорил. Интересно, изменится ли всё это, когда он полностью умрёт и станет одним из них?
Он прошёл мимо аристократов, которые разошлись по обе стороны, создавая живой коридор. Они молчали, не издавали ни звука, не шевелились, и казалось, что они все – просто восковые фигуры.
Становление взрослого вампира – сокровенное таинство, на которое не разрешалось смотреть посторонним.
Кроме того, это было весьма мерзким зрелищем. Новорожденные вампиры плохо себя контролировали и порой разрывали свою жертву на мелкие ошмётки, говорят, некоторые сходили с ума настолько, что проглатывали кости своих жертв целиком. В общем, такое неаристократическое поведение нельзя было показывать своим собратьям, они потом припоминали бы это столетиями.
Поэтому все они здесь собрались, чтобы просто посмотреть, как он спустится вниз. Никто не увидит самого ритуала. Это радовало Фэя. Он бы вряд ли вынес, если бы эти восковые лица смотрели на него, пока он кусал свою жертву. Или ещё чего похуже… Он сглотнул.
Фэй спустился вниз. Сюда не доходил свет звёзд, стало темнее, но глаза быстро привыкли. Он всё больше становился одним из них…
На нижнем этаже была только одна комната. Чёрная каменная дверь отпиралась ключом. Фэй просунул золотистый металл в скважину и открыл замок. Сердце забилось быстрее. Возможно, это его последние удары…
Фэй толкнул дверь. Перед ним метнулась тень. Она налетела на него, аромат леса резко ударил в ноздри. Тень с огромной силой попыталась отбросить его, но Фэй легко перехватил её и отшвырнул назад. Жертва не имеет права выйти отсюда…
И вовсе не потому, что он был таким кровожадным. Просто стоящие наверху вампиры мгновенно её убьют, а потом и его – за то, что он позволил жертве бежать.
Пульс Фэя участился, дыхание перехватывало. Красные кристаллы запульсировали на руках и шее, освещая комнату и тень. Она сжалась в углу небольшого помещения, где не было ни одного источника света, кроме самого вампира. Красные отблески гуляли по стенам.
Тень напоминала длинноволосого оборванца в бесформенном балахоне. Фэй чувствовал запах пота и грязи. Но к ним теперь примешивался и другой, куда более привлекательный. Он дурманил и сводил с ума…
Кристаллы ярко засветились и с лёгким звоном, сопровождающимся ужасающей болью, стали разрастаться, пытаясь покрыть всё лицо Фэя.
Он дёрнулся. Рядом с ушами раздался треск, и глаза закололо – вампиризация дошла до них. Он видел всё в красных тонах, видел в кромешной темноте так же хорошо, как днём. Всё. Дороги назад нет.
Он перестал думать и контролировать себя. Всё его тело сгорало от боли, желания и голода. Красная картинка пульсировала перед глазами. Девушка с прекрасной белоснежной кожей и разодранной в кровь рукой вжалась в стену, она дрожала от ужаса, но упрямо сжимала зубы и решительно смотрела на него, сверкая алыми в свете кристаллов глазами.
Фэй оскалился и зарычал. Он бросился на жертву.
Раздался стрекочущий писк, и в лицо влетело маленькое и тёплое. Он остановился, схватил надоедливое нечто за крыло и встряхнул, чтобы оно перестало верещать и трепыхаться. В руках повисло маленькое тельце летучего мыша.
– Т-тарт? – испуганно спросил Фэй, приходя в себя.
“Пусти меня, дубина обезумевшая! Я маленький, со мной осторожно нужно!” – писклявый голос раздался в голове Фэя. Он успокоенно выдохнул и отпустил мыша.
Тот сразу взмыл вверх и забил крыльями по лицу Фэя:
“Как ты мог? Громила недоделанный, вампирёныш недокусанный… Кто мне ещё вчера говорил, что я – его лучший друг? На жалость давил, да? Ты хотя бы представляешь, как мне было сложно сюда пробраться? Вот и исполняй твои просьбы, ты меня чуть не убил!”
Фэй поймал мыша и стал гладить его пушистую грудку. Вскоре тот поощрительно запищал. Фэй ухмыльнулся. Мышь, а ведёт себя словно кошка.
– Ты перестал хотеть меня сожрать? – из угла раздался бархатистый женский голос.
Фэй с мышем замерли. Он был так нежен и притягателен, что они оторопели. Неужели у людей бывает настолько приятный голос?
– Нет. Очень хочу.
– И что же тебя останавливает? – девушка встала и начала медленно подходить.